Пусть четверо зверей, живущих дружно,
Послужат для людей примером, если нужно.
Союз составив,
Ворон и Газель,
Да Крыса, да в придачу Черепаха
Друзьями жили и не знали страха.
Убежище их верное досель
Спасало их от глаз нескромных.
Но можно ль от людей укрыться вероломных?
Где ни скрывайся ты,
В пустыне ли, на дне ли океана,
Иль средь небесной высоты,
Все ж не избегнешь поздно или рано
Ты их сетей.
Газель резвилась раз среди дубравы,
Как вдруг орудие проклятое людей,
Рожденное служить для их забавы, —
Сказать короче, пес — ее разнюхал след.
Газель — бежать.
А Крыса — та, в обед,
Друзьям сказала так:
Что б значило такое,
Что нас сегодня трое?
И неужель
Успела нас забыть уже Газель?»
Но Черепаха ей:
Когда б, как Ворон, крылья
Имела я, — тогда
Я приложила б все усилья,
Чтобы узнать, что за беда
Вдруг приключилася с Газелью быстроногой.
В сужденьях о сердцах друзей
Я б не была такою строгой».
Тут Ворон в путь собрался поскорей
И видит издали еще он, как тревожно
Газель в ловушке мечется, куда
Она дала себя завлечь неосторожно.
Как, почему беда случилась и когда,
Не спрашивал он с миной сердобольной,
Как сделал бы иной учитель школьный, —
Он здраво о вещах судить умел;
Итак, скорей домой он полетел.
Составили совет друзья и в путь-дорогу
Хотят пуститься двое на подмогу
К подруге бедненькой.
А Черепаху дом
Стеречь оставим мы; ползя с таким трудом,
Наверно, добежит она до цели
Тогда, когда в живых не будет уж Газели».
Так Ворон порешил, и с Крысой в тот же час
На помощь к Козочке они помчались горной.
И Черепаха следом поплелась
И плакалась она, в печали непритворной,
На то, что не дано ей длинных ног,
И что таскать с собой ей нужно вечно
Тяжелый свой домок.
Грызунья (так звалася Крыса, и, конечно,
Недаром) сумела перегрызть силок.
Их радость описать едва ли кто бы мог.
Пришел охотник:
Кем похищена пожива?»
Запряталась Грызунья тут в дыру,
На дерево взобрался Ворон живо,
Газель же притаилася в бору.
Охотник чуть с ума не сходит:
Добычи нет как нет!
Вдруг Черепаху он находит;
Доволен он, — готов ему
О чем же, — думает он, — стал бы я крушиться?»
И Черепаху он кладет в мешок.
Не ведая сама, какой за ней грешок,
Готовилась она за всех уж расплатиться.
Но Ворон к Козочке летит.
Про все доносит ей.
Оставивши засаду,
Прикинулась Газель хромой.
Ей, словно кладу,
Охотник рад и вслед за ней спешит;
Мешок тяжелый он бросает, как помеху.
Грызунья в нем прореху
Проделать поспешила той порой,
И, выпустивши пленницу оттуда,
Скорее прочь торопится с сестрой.
Из коей в мечтах себе охотник мой
Готовил лакомое блюдо.
Так дело рассказал Пильпай.
Коль Аполлон
На помощь бы ко мне пришел, то, думать надо,
Что так же был бы мой рассказ длинен,
Как
Одиссея» или
Илиада».
Грызунья бы была, конечно, мой герой,
Хотя здесь, впрочем, роль для каждого готова:
Дитя
Неси свой дом» такое держит слово,
Что Ворон полетел стрелой
Сперва разведчиком, а после с донесеньем;
Газель, охотника искусным завлеченьем,
Дала Грызунье срок
Прогрызть мешок.
Так, появившись в должное мгновенье,
Работу каждый выполнил свою.
Кому ж отдать здесь предпочтенье?
Что до меня, я сердцу отдаю!
Чего не совершим из дружбы мы?
По праву
Должны воздать мы больше чести ей,
Чем чувству, что слывет любовью у людей,
Хоть, впрочем, каждый день ему во славу
Слагаю песни я...
Но, ах! душе моей
Оно блаженства не приносит никакого.
Вы цените одну сестру любви, и вот
Ее теперь на все лады мой стих поет.
Кумир мой был Амур, но я избрал другого,
И славу по миру спешу о нем разнесть —
И в честь его, и в вашу честь.
