Ах, совсем не спится ночью белой – белой,
И одолевает смутная тоска,
Хочется на волю к землянике спелой,
Где в туманной дымке сонная река.
Я уж и не помню светлых дней свободы,
Как тогда хотелось петь и сочинять,
Как-то незаметно промелькнули годы,
И ругаюсь с горя лишь из мать и в мать.
Вспоминаю милой золотые косы,
И прохлады свежесть в утреннюю рань,
Как сбивал ногами травяные росы,
По траве носился, как степная лань.
Как тут быть не злее, и не жить мечтами,
А, не видя женщин, к ним навек остыть.
Навсегда расстался с милыми местами,
И как был я счастлив, так уже не быть.
Помнит лишь бумага обо мне и ручка,
Не оставлю в жизни своего следа,
Так же вот растаю, как на небе тучка,
Вот такая выпала по судьбе беда.
К чёрту, я срываю все с дверей задвижки,
И на свет из мрака жизни выхожу,
Больше не хлебать мне поила из миски,
Я и на свободе пайку заслужу.
Ни к чему тоскливые белы-белы ночки,
Я о счастье, будущем думами влеком,
Будут впереди ещё светлые денёчки,
По траве побегаю снова босиком.
Я ещё не конченый, я за жизнь хватаюсь,
Я ведь не какой-то гад и дурагон,
И в тоске злосчастной лишь напрасно маюсь,
Только вот, наверное, стал я пустозвон.
