Повадилась лиса у крестьянина кур воровать.
Жена и говорит ему:
— Голубчик, скоро нам Патрикеевна ни одного пёрышка не оставит.
Возьми ружьё, отыщи её и застрели.
Взял хозяин ружьё, кликнул собак и отправился в лес за лисой.
Искал он её, искал и, наконец, видит: стоит в лесу гора, в горе глубокая нора вырыта, а из норы сама Патрикеевна выглядывает, в чепчике из куриного пуха.
Крестьянин тотчас вскинул к плечу ружьё, прицелился и выстрелил.
Лиса протянула ноги — тут и был ей конец.
Бросились собаки к добыче и вытащили мёртвую лису из норы.
Взвалил крестьянин Патрикеевну на спину, домой отправился.
Шёл-шёл — и вдруг наткнулся на тетеревиный выводок.
Хотел он было вновь вскинуть ружьё, но в последний миг заколебался и подумал:
Стоит ли тетеревят губить?
Маленькие ещё они».
Пожалел их и не сделал ничего плохого тетеревятам.
Пошёл дальше своей дорогой.
Отмахал он эдак ещё порядочный кусок да вдруг увидел подбитого глухаря.
Крыло у бедняжки сломано, никак взлететь не может: бежит по тропинке, хоть голыми руками его бери.
Хотел было крестьянин вновь вскинуть ружьё, но в последний миг остановился и подумал:
Разве хорошо убивать больную птицу?
Пускай поправится, пускай выздоровеет, живёт».
Так и не сделал глухарю ничего плохого, пошёл дальше своей дорогой.
Отмахал он эдак ещё порядочный кусок, вдруг увидел между деревьями странного зверя: олень — не олень и лошадь — не лошадь.
Пригляделся — лось это!
Вот уж добыча так добыча!
Хотел ружьё вскинуть, да пожалел зверя, в последний миг остановился, подумал:
Хорошо ли такую красоту губить?
Пусть живёт!»
И лось умчался вскачь — только хвост мелькнул между деревьями.
И вдруг видит крестьянин: дорога незнакомая, место совсем чужое! Постоял он, посмотрел, пошёл дальше, а лес становится всё чаще, заросли всё гуще, земля под ногами всё мшистее.
Вскоре совсем стемнело, и крестьянину ничего больше не оставалось, как присесть на пенёк и покурить трубочку, чтоб с мыслями собраться.
Так и сделал он, отдыхал, пока не показалось ему, будто за деревьями огонёк мерцает.
Крестьянин тотчас поднялся с пенька и зашагал туда, где огонёк светился.
Шёл-шёл и, наконец, добрался до большого старого дома.
Увидел он, что дверь открыта, и вошёл внутрь.
В доме была просторная комната, в комнате стоял большой стол, за пустым, чистым столом сидели дед да баба.
У деда была борода из настоящего мха, одежда из настоящей коры, лапти на ногах их настоящей травы.
Баба пряла светлую пряжу, а рядом на ткацком станке была ткань, похожая не на материю, а на чистую, тонкую бересту.
Пока крестьянин всё это разглядывал, дед сказал ему добрым голосом:
— Не бойся, сынок, заходи.
Заблудился ты в лесу, придётся, видно, тебе у нас переночевать.
— Да, заблудился, — сказал крестьянин. — Хорошо бы переночевать у вас, если позволите.
— Почему же нет, можно, можно.
Присаживайся, отдохни.
Ты, наверное, устал порядком… Да и как же Лесному Отцу не приветить, когда ты его детей пощадил: пожалел моих тетёрочек, пожалел моего глухаря больного, лося пожалел.
А что лису подстрелил, о том не печалься, она давно у меня от рук отбилась, непослушной стала: кто послабее, всех загрызала.
Да ты не стесняйся, первым делом подкрепиться надо.
Крестьянин огляделся: ишь ты, чудо какое, стол уже накрыт!
В мисках из бересты всевозможные дары леса красовались: яблоки, черника, земляника, малина, морошка.
Тут же стоял большой берестяной жбан, до краёв наполненный квасом, — руку протяни и бери, лишь ко рту поднеси и пей, сколько душа желает.
— Ешь-ешь, — принялась потчевать крестьянина бабка.
Поблагодарил их крестьянин, сел за стол, взял яблоко, отведал ягод, отхлебнул квасу из берестяного жбана.
Отхлебнул и чувствует: не квас это вовсе, а пресладкий берёзовый сок.
Наелся крестьянин и сказал:
— Спасибо вам.
Обернулось всё к лучшему, а я-то по совести говоря, боялся.
— Ну, что ты, сынок, — сказал дед, — У кого сердце доброе, тому мы всегда рады помочь.
Утром, когда крестьянин проснулся, дед сказал ему:
— Вот уже и светло стало, теперь ты можешь в путь пуститься.
А чтоб ты опять с дороги не сбился, я сам пойду провожу тебя.
Сказав это, надел дед берестяную шляпу, берестяные лапти, берестяной армяк.
А бабка дала крестьянину коробочку из бересты и промолвила:
— Отнеси это своей жене в подарок.
Скажи:
Лесная Мать прислала.
Она ведь у тебя тоже, наверное, не зла, не жестока к зверям и птицам.
— К зверям и птицам она не зла и не жестока, — ответил крестьянин и, поблагодарив их, отправился в дорогу.
К вечеру Лесной Отец вывел его к такому месту, откуда уже околица видна была.
Остановился там и сказал:
— Ну, теперь ты и один дойдёшь, бояться больше нечего: ничего плохого с тобой не случится.
И прежде чем крестьянин успел как следует поблагодарить его, дед исчез, словно сквозь землю провалился.
Пришёл крестьянин домой и отдал жене берестяную коробочку.
А жена в это утро была очень не в духе: только одним глазом взглянула она на коробочку.
Потом открыла её, увидела, что в ней лишь три высохших зёрнышка, и выбросила вместе с зёрнышками в окошко.
А потом сказала:
— Вот пустяковина, стоило ли такое из леса тащить. — И принялась за свои обычные хлопоты.
Там, куда упала берестяная коробочка, уже через несколько дней выросла дивная берёзка; а там, куда попали высохшие семечки, выросли три яблони, которые той же осенью дали сладкие плоды.
