Life

Каждый день будет клоном

таких же дней,

пусть не слышит, как я

не люблю её,

не узнает, как жутко

бессмысленное чутьё

о печальном исходе

осознанности зверей.

Двадцать семь, двадцать восемь,

и, может,

от тридцати:

столько зим, повезёт, вечно пьяные

отживём.

До чего омерзительно,

как ты внутри стоишь

сиплой костью, что больно

и думать,

и говорить.

Если чувством вины

не заполнить пустой бокал

чтоб жеманно распить,

как сухое саперави,

то зачем всякий день

эту дрянь из ведра хлебать,

если не проблеваться, 

ни выспаться,

ни от-

пустить.

Я смотрю на неё,

не найдя в себе повод быть,

опускаясь по стенке,

затылком скребя бетон.

Моя взрослая жизнь,

по кому ты теперь звонишь,

если колокол сердца -

поганый, тщедушный вой?