Полночь измазала высь гуталином,
В оном запрятавши лунный пятак.
Кроткий, беззлобный, по-детски невинный,
Всё перекутал октябрьский мрак.
Пусто окрест, ни души, ни душонки,
Мир, как бродяга, уснул и продрог.
Разве ж из труб вереницею тонкой
Ластится к небу белесый дымок.
Глушь пролегла над нагими полями,
Будто бы мать, убаюкав простор.
Только поодаль, в одрябнувшем храме,
С тишью сливаясь, звучит перебор.
Сердце опито покоем и сплином,
Бархатной темью наполнясь извне.
Может, однажды, как нынче, поминно,
Ночью такой же, чернущей и длинной,
Колокол где-то пробьёт обо мне.
