… Для них безвестность —
непосильный гнет!
Любую местность
этот гнет согнет,
и подпалит он мир
со всех сторон!
Таков был Гитлер,
Герострат, Нерон,
а также маленький
китайский император,
желтенький, слезливый,
как лимон…
Маленький китайский император,
желтенький, слезливый, как лимон,
мучился безвестностью проклятой,
так сказать, с младенческих пелен.
Он обнес Китайскою стеною
рис, лягушек, розы, воздух, твердь
и кровать, где обладал женою
по-китайски медленно, как смерть!
Он пищал: «История Китая
с вечера сегодняшнего дня,
все, что было прежде, отметая,
всюду начинается с меня!»
Маленький китайский император
бить заставил в медные тазы!
Маленький китайский император
сжечь заставил книги Лао Цзы,
и приговорил он мать родную
к вечному изгнанью, чтоб она
не чинила вред, напоминая,
кем его персона рождена.
И лежал на шелковом диване,
средь служанок шелковых и слуг,
маленький китайский император,
крошечный китайский император
(вот такусенький китайский император!),
свое имя повторяя вслух!
… Теперь он там,
где слава не слышна,
зато мы — здесь,
где людям смерть страшна,
и мненье есть, что даже не она,-
страшны ее людские имена,
чей призрак жив и после похорон.
Таков был Гитлер,
Герострат, Нерон…
А также маленький
китайский император,-
как пузырек трагических событий,
с подушечкой влезающий на трон.
