Он не ходит с дня того на болота, не глядится даже в колодца воды, но причин на это отцу и братьям не желает, как ни пытай, назвать. И причина входит сама в палаты ровно в миг пылающего заката, и ползут от ног ее тени кругом. Ходит все выискивает супруга,
говорит, вот, батюшка, стрелы клятва, отдавай царевича мне обратно, коль меня назвать он решил женою, не узнав сперва, мертвой ли живою, верной буду, ласковой ли, послушной, лебедем, волчицею ли, лягушкой — так его томила его охота! Пусть теперь познает мою заботу.
Ляжет мох периной, укроет кости, станет мужем, быть перестанет гостем и навек поселится со мной рядом, как докончим свадебные обряды. Много женихов до него ходило — все себе в болотах нашли могилы. Но глупее всех их Иван-царевич, ведь о шкурках все же в совет поверил.
Но их недостаточно сжечь, Ванюша. Лучше б няньки сказочки меньше слушал.
