Некуда подорваться, некуда воспарить
Кукольник — в резервации, не с кем поговорить.
Кукольник сочиняет, кукольник подчиняет, кукольник починяет рваных марионеток. Этот парик негоден, этот костюм не в моде, этот нормально, вроде, только вот кукол нету.
Кукол всё время нету, куклы идут по свету, куклы не любят веток, бьющих их по лицу. Куклы дружат не с теми, куклам метели стелют, куклы уносят время, время идет к концу.
Не с кем махнуть по сотке, не с кем рвануть в бега
Кукольника кроссовки переживут снега.
Кукольник в легком весе, кукольник вечно в красном, кукольник не прикроет в небо глядящих ставен. Кукольник пишет пьесы — пьесы про всё прекрасно, всё бы прекрасно кроме — пьесы никто не ставит.
Кукольник рыжей масти, зрители подлецы.
Кукольник просто мастер, мастер-эритроцит.
Кукольник пишет всуе, мастер жует резинку, у него за плечами мир безнадежно мертвый. Если он не рисует Арлекину слезинку, то Арлекин ночами тырит тушь из гримерки. Если он сочинил бы вместо чужих Монтекки, ну например, Пуччини, ну, например, Королли… зритель ломает нимбы, смазывает оттенки, только надгробья чинит, только меняет роли.
Кукольник, как сапожник, пьет и считает дни.
Кукольнику, похоже, некого подчинить.
Он изменяет годы, множит на ро, и город, город меняет тоже, сцену меняет жестом. Кукольник — он не гордый, как тут побудешь гордым, если мороз по коже рыскает против шерсти? Мастер несовершенен, мастер не со-вершинен, мастер закурит трубку, ставя Пьеро заплатку, вишнями пахнет сцена, вешне запахнет ширма, кукольник тянет руки к теплому беспорядку.
Кукольник хочет к маме, хочет рыдать и лгать,
Ангелы задремали, некому помогать.
Не к кому прислониться, некому пошептаться, не с кем глотнуть по капле жаркого эликсира.
Вот ведь опять приснится, сколько осталось станций? Что бы ни предрекали — снова свежо и сыро.
Вот он выходит в полночь, шорох ночных перил.
Если бы он не вспомнил и не заговорил.
Только уходит морок, запах лимонных корок, в воздухе соль и порох — как и всегда весной. Там, где играет скрипка, жизнь начиналась с крика, ветер в лицо — смотри-ка, как тебе — не со мной? Красное кровяное тельце в созвездье Овна, ветер мотает бревна, что ему твой вертеп? Нервов хитросплетенья, если дышишь неровно, значит, весны нейроны станут тебя вертеть.
Кукольник трет ладони, тщательно рвет листки
Только бы он сегодня не пережил тоски…
Кукольник смотрит в щелку, мир надувает щеки, он виноват — еще бы, в мире весна дрожит. Не до страданий, право, кукольник пишет правой, кукольнику по праву время принадлежит. Кукольник смотрит в лето, мастер не знает меры, мастер раздвинул шторы, мастер летит в Тибет. Он распорол Джульету, он перешил Ромео, страшно подумать, что он переменил в Макбет.
Мастер — а что такого? Мастер — не нам чета.
Музыка — Шостакович. Пульс — не пересчитать.
Будет весна за бортом, будут птенцы хандрить.
Кукольник за работой, некогда говорить.
