О, Австрия, когда б моею родиной была,
Любил бы я тебя, как мать или сестру,
Гулял бы по лесам роскошным поутру,
И надо мной обла́чная орда плыла.
Я не могу не восхищаться твоим видом,
Пусть не гулял я по полям зелёным, по дорогам,
Не плавал по озёрам в поднебесье синем,
Но, изучив всю жизнь твою, я понемногу
стал понимать и Моцарта , и Климта ,
Которые под действием природы здешней, климата
творили до безумия страстей,
Чем дальше век отходит, тем видней
становятся творения сии,
И сладострастный, пёстрый «Поцелуй» ,
И «Реквием» , что льётся грустью струй,
Они в едином венском пламене слились!
Огонь любви пылает и горит,
Им вдохновенный, ты рисуешь образ!
И воспевает красоту пиит,
В фонтане чувств звучит влюблённый голос!
Воспеть бы мог тебя Петрарка ,
Когда гулял с возлюбленной под аркой;
Писал о Вене своей Шуберт ,
О той, что любят и не любят.
Любовь средь вальса льётся через край,
В напитке страсти, неги и амуров,
Средь фраков, платьев и ажуров
Бал венский твой украсит май!
Спустившись на альпийский луг,
В прохладу озера влюблённый,
Вспомянешь добрый «Венский круг» ,
Его мысля́ми упоённый.
И Штигль пяти веков спустя
живёт. Его в себя пустя,
Приправив воздухом австрийским,
Сравнишь нечаянно с российским.
Инсбрук и Зальцбург в хвойной жмене,
И Вена каменная, как и вся страна,
Я мысленно взбираюсь на
возвышенность из облаков, что в пене.
Вдруг, глаз рисует горы, зеркала озёр,
Природу зародив в своём воображении,
Границу меж фантазиями стёр,
И глас рождает жадно пение
о той стране, что матерью не станет,
Плеяда образов в моих мечтах восстанет,
Где в росяном сиянии зелёныя морей
Луч Солнца сотворяет мир теней.
