Друзьям Державина1
И вы его любили,
И дружества слезой
Вы прах его почтили;
Вам стих печальный мой
Я посвятить желаю,
В нем чувства моего
Я тень изображаю —
Примите вы его.
Где ты, муж, богом вдохновенный,
О добрый благодетель мой?
Державин! ты ли пал сраженный
Под лютой роковой косой?
И над твоею ли могилой
Звук лиры моея унылой
Печально вторит скорбь мою?
Увы! Удар уже свершился!
Державин в вечность преселился,
И я над прахом слезы лью.
Петь радости... легко, отрадно,
Петь горесть... лиры звон молчит.
Сколь в мире счастие превратно,
И сколь его пременчив вид!
Державин! я вчера с тобою
Добра пленялся красотою,
Тебе внимая, счастлив был...
Но радость смежна со слезами:
Сегодни Волхова струями2
Тебя к могиле проводил.
Ничто судьбы не избегает,
Всему здесь положен предел;
Не вечно счастье нас ласкает,
Увы! и я осиротел!..
Цветок, растущий на долине,
Недолго в счастливой судьбине
Красой и запахом пленял...
Луч солнца к югу уклонился,
Ветр дунул, льдами ток стеснился,
И где ж цветок? Цветок увял!
Но солнце снова воссияет,
Цветок, быть может, оживет,
Лишь мне надежда изменяет,
Мое лишь солнце не взойдет.
Сокрылся луч, меня хранящий!
За часом час, вослед летящий,
Лишь хлад душе моей несет;
Мне в сердце горесть поселилась,
Мысль мрачным облаком покрылась,
И смерть во гроб меня зовет.
О смерть! последняя отрада!
Скажи: почто щадишь меня?
Скажи: ты казнь или награда?
Тебя достойна ль жертва я?
Скажи,— коль смертным знать то можно,
Желать иль трепетать нам должно
Прихода твоего часа?..
Но ты молчишь — и пожинаешь!
Ты тайну в вечности скрываешь,
И всем грозит твоя коса.
Молчишь... Но сердца глас вещает,
Что ты одним злодеям страх.
Что муж благий тебя желает,
Что рай его лишь в небесах.
Путь жизни сей — путь испытаний,
Чрез цепь всех зол, чрез цепь страданий
Он к светлой вечности ведет.
Державин смерти не страшился,
Он смертью к славе возродился,
Его прельщал лишь вечный свет.
Кто мыслью с богом съединился,
Дерзнув непостижимость петь,
Кто с самых, юных дней учился,
Покорствуя судьбе, терпеть,
Кто с скорбным слезы проливает,
Сирот лелеет и питает,
Несчастному отраду льет,
Всяк час добро творить стремится —
Тот смерти верно не страшится
И вечно смертью не умрет.
Ликуй, дражайша тень, в чертоге
Творца и бога твоего!
Ты мыслить здесь дерзал о боге,
А там ты пред лицом его.
Но мы во тьме блуждать остались
И в прахе, где поднесь скитались,
Не сыщем места отдохнуть,
Пока, оконча путь страданий,
Испивши чашу слез, рыданий,
Мы удостоимся заснуть.
Но ты заснул... и всем ли можно
Тебе подобно кончить век?
Блажен, блажен стократ неложно,
Кто так, как ты, свой путь протек.
Ты жизнь небесную вкушаешь,
Ты жив,— ты с нами обитаешь!
Тобой в сей миг внушенный я
Твой стих здесь повторить дерзаю,
В восторге чувства восклицаю:
«Жив бог! — жива душа твоя!»
