Слово билось в гортани, рвалось наружу,
Разрывало собою полотна связок
И кричало — то альтом, а то и басом:
«Ну же, произнеси меня! Ну же! Ну же!».
Это слово таило в себе опасность;
Жгло огнём, било плетью, ножом пронзало
И кипящую кровь выпивало залпом
Из артерий, окрашенных ярко-красным.
Я молчала и не размыкала губы,
Будто в рот набрала ключевую воду,
Ибо знала, что стоит ему свободу
дать — оно непременно меня погубит.
А оно так и билось, рвалось наружу
Прочь из накрепко сжатого горем горла,
И кричало, трубило победным горном:
«Ну же, произнеси меня! Ну же! Ну же!».
Не пойму, как такое могло случиться,
Только сами собой разомкнулись губы,
И больное «люблю» под небесный купол
Устремилось на смерть обречённой птицей.
