Я не хотел идти и не хотел писать, я не хотел месяцами ждать от тебя хоть слова,
Я не хотел видеть тебя всякий раз, как ложился спать, но твой образ являлся ко мне устрашающе прорисованным.
Я видел глаза твои, видел руки, я чувствовал, как ты ложишься со мной в постель
Я ощущал на себе твои пальцы, я умирал от муки, ты пьянила меня сильнее, чем смог бы пьянить меня хмель.
Я просыпался с криком, стараясь дышать, стирал рукой пот, что тёк ручейком по виску,
Я обкусал молитвами губы, чтобы тебя забывать, но всевышний молчал, а я оставался внизу.
Я боялся ночей - под луной мне являлась ты, я спасался бегством в бессонницу и в азарт,
В толпы пьяных людей, в алкоголь и в цветные огни, каждый раз я упрямо ступал голой кожей на острие ножа.
Ты не уходила, и стала являться при свете дня - обагрились кровью и ступни мои, и губы,
Мне тщетно молиться, мне не сбежать, и я, обречённый на гибель, склонился перед улыбкой твоей белозубой.
С тех пор образ твой я ношу под своим ребром, с ним я вижу сны и с ним встречаю рассвет, ты стала ангелом мне, любовью, и тем лицом, что я вижу в минуты, когда кажется мне, что выхода - нет.
Ты вела меня через дебри чужих интриг, через злых людей, через «надо», «больно» и «не хочу»,
Я с тобой выбирался из подворотен, а угодив в тупик, ты давала сил чтоб бетонную стену снести моему плечу.
Я не хотел идти и не хотел писать, я не хотел месяцами ждать от тебя хоть слова,
но мне не хватало мечт, я осмелился настоять. Написал, приехал, и, наконец, узнал, что у губ твоих вкус медовый.
