Орфей
Под ногами земля груба,
Простоквашею воздух скис.
У Орфея дрожит губа,
Ноют плечи, болят виски.
Непривычно нагая мгла,
Словно выщипанная бровь.
Рой пчелиный бесцветных глаз.
Он шагает в рой.
И не гибель ему страшна,
И не тени ему страшны,
Но ужасная тишина -
Квинтэссенция тишины.
Он срывает браслеты с вен,
Но и звон не звенит в ушах.
Он согласен не видеть свет,
Но не может не слышать шаг.
Крики "браво" - его трофей,
Поле битвы - набитый зал.
Зажимает уши Орфей,
Как зажмуривают глаза.
Если связки связать узлом,
Очень просто сойти с ума.
Он поёт - и не слышит слов,
Бьёт струну, а она - нема.
Из-под подвига хлещет дурь,
Каменеет волос клубок.
"Эвридика, к тебе иду,
А ведь мог бы пойти к любой!"
Вот она, перед ним стоит,
Он дошёл, наконец, дошёл.
И шуршит, боги, как шуршит
Покрывала шёлк.
Эвридика
Тишина не ушла. Тишина не успела
Ни уйти, ни укрыться от гнева богов.
За спиной грохотало, трещало, скрипело -
Это рушились первые десять шагов.
Клекотали безумные, липкие тени.
И царапали плоть, и шептали, скользя
По последней, нетоптанной, верхней ступени:
"Оглянуться нельзя... Оглянуться нельзя."
Оглянуться нельзя, даже если ты выйдешь,
Даже если найдёшь и прошепчешь слова.
Оглянуться нельзя, потому что увидишь:
Эвридика мертва. Безнадёжно мертва.
Кто тебя научил, кто тебя надоумил,
Что уходит один - возвращаются два?
Ты не умер, Орфей. Только если б и умер,
Эвридика мертва, безусловно мертва.
Под землёю всё так же сплетаются корни,
Пробивается к небу всё та же ботва.
Никому никогда не воздастся по скорби!
Эвридика мертва. Непременно мертва.
Люди скажут: "поэт", люди скажут: "свихнулся",
Но плевать на молву, если это - молва.
Люди будут судачить, что он обернулся,
И не знать одного: Эвридика мертва.
Их легенда слепа, их уверенность мнима,
Их изысканный миф шелудивее пса.
Отражая рассвет, бронзовеет роса.
Смотрит мимо Орфей.
Я надеюсь, что мимо.
