Ищите счастье

Счастье — это выбор, а не право или привилегия.

Дэвид Хилл

Лу и Ли никак не могли найти своё счастье. 

Череда неудач в отношениях, карьере, семье, в элементарных жизненных ситуациях, словно бич Божий, стегала их изо всех сил. И неважно, затерялся ты в каменных джунглях даунтауна или взращивал своё сердце на вольных хлебах Канзаса — рано или поздно окружающее пространство начнёт сдавливать тебя, выталкивая из привычной среды, навстречу единственно движущему, но в тоже время и сохраняющему спокойствие механизму — счастью. 

Некоторые, созерцатели жизни со стороны, до самого захода солнца, то бишь глубокой старости, следуют принципу «где родился — там и пригодился», остаются невозмутимыми, совершенно статичными и всё принимают на веру. Другие — с первыми лучами жизни готовят себя к невероятным приключениям и страстям, их философия зиждется на вечном поиске счастья, определение которого меняется по мере их притяжения реальностью к земле. 

Утро для Ли начиналось довольно поздно. Творческие натуры, в сущности, бездельники, которые полагаются на счастливый случай и пользуются своим незаурядным образом мышления. В прошлом молодой повеса, музыкант столкнулся с разногласиями с судьбой и ушёл в творческое подполье, именуемое пабом, из которого частенько возвращался поздно и без гроша в кармане. Жёсткая щетина оставляла на подушке следы одиночества и усталости, в зеркале виднелся серый силуэт с помятой физиономией и вскосмаченными чёрными прядями, отражающими беспорядок снаружи и изнутри. 

Ли присел на край кровати, готовясь подняться, его тонкие пальцы наигрывали на простыне мелодии вчерашней ночи, мужчина вздохнул и ворчливо пробормотал себе под нос:

— Дернул же их черт притащить в паб фортепиано, эдакий «кабачок ценителей Рахманинова и Чайковского». 

И действительно, излюбленное место досуга музыканта стало рабочим местом по совместительству, больше похожим на пристанище рухнувших надежд. 

— А не ты ли это сочинил, дружище, — интересовался извечно покачивающийся хозяин заведения у своего товарища. 

Определенно, Ли нередко уходил от классики и проигрывал незамысловатые мелодии, возникающие у него в голове, однако характерные вопросы поступали именно в отношении работ маститых творцов, а не его собственных сочинений, что ввергало мужчину в уныние. Разумеется, в таких заведениях не собираются музыкальные критики, знающие толк в искусстве, тем не менее, Ли хотел быть услышанным. Правда же, которую знал и сам мужчина заключалась в том, что был он замечательным музыкантом, но весьма посредственным композитором. Притом, проводя ежедневно большую часть своего времени в пабе приятеля, вся его мелодика в голове отдавала тонким минором и бренди.

 Утро Лу начиналось в то время суток, когда, по сути, для каждого обывателя всё ещё продолжалась ночь. Девушка просыпалась до восхода солнца, собирала волосы в пучок и, подолгу рассматривая синяки под глазами, ожидала свистка чайника. Чашка бодрящего крепкого чая без сахара давала мечтательнице уверенность в предстоящем дне, хотя… Что могло измениться в прачечной, кроме количества белья, оставленного клиентами?

Лу работала не покладая рук. Её мечта стать танцовщицей, казалось бы, ускользнула безвозвратно, когда отцу понадобились лишние руки в собственном деле, с учетом того, что старший брат Лу работал барменом, а младшая сестра ещё училась в средней школе. Девушка не теряла надежды. Пускай пока её зрители — это барабаны стиральных машин, а партнеры — вешалки — когда-нибудь она засияет не только бледностью своей кожи, но и на сцене. 

В общем, утро, во сколько бы оно ни началось, было весьма непривлекательным и слякотным вдобавок! Лу отправилась на работу на метро. Её обычно подвозил брат Эд, однако в его забегаловке намечалось какое-то важное мероприятие, и он даже не пришел ночевать, а с отцом ездить было совершенно невозможно, как с точки зрения безопасности, так и скверного характера.

  Ли занимался своим гардеробом, когда настойчивый и раздражающий телефонный звонок взбудоражил его меланхолическое настроение. 

— Ли, приятель, — доносились восторги с другого конца трубки. — Ты уже готовишь свои ручищи и желудок к завтрашнему банкету?

— Я подумываю о своем внешнем виде, мой друг, — невозмутимо отвечал хозяину паба музыкант. 

— Нам уже стукнул червонец, и мы по-прежнему на плаву, да ещё каком. Завлекаем серьёзную публику, красавчик, и не без твоей помощи! — продолжал весельчак. — Твои песенки привлекли серьезных ценителей, готовься встречать гостей, мы в долгу не останемся, приезжай сегодня пораньше — прогоним всё и отметим дважды!  

— Песенки, — выдавил Ли, — это его изрядно коробило. — Всегда пожалуйста, буду при параде, ждите. 

Мужчина положил трубку, вынул из шкафа костюм с ароматом былых консерваторских триумфов и с небывалой ностальгией решил надеть любимый пиджак, приносивший ему одни успехи в прошлой учебной жизни. 

— Не подведи, родной! — поднял уголки губ Ли и отряхнул рукава. 

А в пабе работали не покладая рук. 

Генеральная репетиция для большого босса подразумевала хорошие скидки на выпивку, кроме пива, конечно. Не секрет, что качество данного напитка в разы выше в подконтрольных пивоваренными заводами заведениях. Сюда же включаем жонглирование барменов бутылками и языками и громкие аккорды фортепиано, которое стало изюминкой заведения. 

— Нам бы сюда такую, как Мэрилин, подпевала бы, да не только, чего уж там! Юбочки, чулочки… хм… уже какое-то кабаре, получается, — рассуждал неугомонный хозяин.  

Ли уселся за инструмент: «Фантазирую, — мелькнуло у него в голове. — Чистая импровизация, сделаю всё, что в моих силах». 

Пальцы забегали по октавам, музыкант разгорячился и начал творить. Он жил в такие моменты и дышал полной грудью, он хватался за каждый аккорд, но что-то внутри становилось настоящим барьером и не давало раскрыться полностью, выжать себя до последней капли, раскрыть свой потенциал. Кстати о каплях: выпить Ли захотелось, как никогда. 

— Эд, что у нас сегодня на благо творчеству? — свистнул он бармена. 

— Пиво не предлагаю, знаю о твоем отношении к нему, что до бренди? — улыбнулся парень во все свои тридцать имеющихся. — Ну, чем богаты, тем и рады.  

— Сегодня красное вино, — выдал Ли. — Вычти из моего гонорара. 

— Уже несусь, собственноручно организую, — рассмеялся Эд. 

И не соврал, несся он из-за барной стойки к инструменту, как мамаша к младенцу, разве что к бутылке, завернутой в салфетку прилагалась не соска, а неполный бокал Каберне. Но вдруг…

— Где бармен? — откуда-то донёсся звон посуды.

Он обернулся, запнувшись и…

Этот миг показался Ли вечностью.

Казалось, он видел с отчетливостью съемки стоп-кадром, как, миллиметр за миллиметром, разбиваясь на россыпь рубинов, струя вина — несбывшийся глоток наслаждения — летела к лацкану его бежевого пиджака. Бежевого… будь оно неладно.

Тучи над музыкантом сгустились. 

Мужчина скривился, почти обречённо вздохнул и покачал головой. Повисло молчание. Как в замедленной съёмке разворачивались дальнейшие события, окружающее действо стало каким-то отрешенным фоном. 

— Нет слов, дружище, — наконец выдавил Ли, неодобрительно глядя на бармена. 

Тот самый день, 

тот самый пиджак, 

то самое красное вино, выбранное им самим. 

Не самый приятный закон жизни.  

— Только без паники, — не растерялся неуклюжий разносчик бокалов, — тут за два квартала есть прачечная с волшебным сервисом и пятновыводителем. Я предупрежу сестру, и она всё исправит в считанные мгновения.

— Пусть так, — спокойно согласился Ли. — Подышу свежим воздухом, может, и музыкальная мозаика соберётся в моей голове в слаженный пазл. 

Лу ожидала мужчину с выпачканным (по воле брата) костюмом. Тот не заставил себя ждать. И, напевая в голос, подошел к стойке, опуская пиджак в корзину. 

— Добрый вечер! — обратилась к мужчине Лу. 

— Добрый, — нехотя улыбнулся занятый своими мыслями пианист. 

— Ожидайте! — вежливо ответила прачка, — это не займет много времени, меня предупредили о Вашей проблеме. 

— Рад слышать, — сухо ответил мужчина. 

В прачечной находились только эти двое. Ли пытался отвлечься, и присутствие молодой особы явно не мешало продолжать музицировать в голос, подбирая наиболее подходящую тональность. 

Лу, в свою очередь невероятно оживилась. Девушка протанцевала с пятновыводителем, наслаждаясь голосом незнакомца. Под влиянием музыки в душе танцовщицы происходили необъяснимые перемены. Все её мечты казались былью, и сердце билось в унисон с новым настроением. Она волшебно порхала по прачечной, которая стала для неё настоящей сценой! Это не осталось незамеченным.

Мужчина невольно обратил свой взгляд на Лу. Движения девушки были лёгкими и воздушными, её голубые глаза искрились вдохновением и отрадой. Ли никогда не встречал такой непосредственности и искренности, он почувствовал отдачу, которой давно не получал от публики, сидя за инструментом. Здесь даже простой напев, бормотание и настукивание ритма вызывало неподдельный восторг. Музыканту неожиданно захотелось написать именно для неё, в его голове рождались всё новые вариации.

«Черт возьми! Нужно непременно взять лист бумаги и ручку», — мысль как выстрел вывела пианиста из транса, ибо его сознание перестало вмещать нотный стан соответствующего размера. 

Лу скрылась из вида на несколько мгновений, но Ли, казалось, ожидал её возвращения целую вечность, пытаясь сохранить концерт для фортепиано с оркестром у себя в голове.  

— Ваш пиджак, мистер…

— Ли, — не думая выдал пианист. — Меня зовут Ли, и я очень благодарен Вам за помощь! 

Лу улыбнулась, лёгкий румянец залил её щёки, а взгляд стал ещё более ласковым и открытым. Она передала Ли одежду. 

В воздухе повисло поистине музыкальное молчание.

Пролепетав что-то невнятное, мужчина начал поиски кошелька. 

— Прошу прощения, сколько я Вам должен?

— Нисколько, — это по вине моего брата вы оказались в неловкой ситуации, надеюсь, Ваш вечер пройдет благоприятно, и Вы замечательно проведёте время, — быстро ответила девушка. 

Ли нехотя попрощался и медленно удалился в паб.  

Должно быть, репетиция сейчас шла полным ходом. Он уже не чувствовал себя самым важным элементом празднества, но факт остается фактом — целостность мероприятия была совершенно нарушена без его гениальных пальцев. Ли вынужден был возвращаться. 

«Я даже не спросил её имени, не сделал комплимента и не поблагодарил, как следует, — думал он по дороге в паб, словно делал заметки под нотным станом, всё ещё звучавшей в нём музыки, — неслыханное скудоумие. Таких моментов в жизни и так недостаточно... Не упустил ли я чего-то важного в очередной раз? Если судьба будет благосклонной эта встреча не должна стать последней». 

Лу не могла заснуть этой ночью. В голове крутилась мелодия вечерней встречи, сердце обзавелось крыльями и рвалось из груди как никогда. 

«Есть же такие люди, вклинятся вам в голову, заполнят душу и никуда от этого не деться. Но кому нужна прачка с несбыточной мечтой и подавленными амбициями танцовщицы?! Судьба определенно подает мне знаки». 

В пабе уже во всю заливали горло и сердце. 

Отсутствие Ли оказалось вполне безболезненным, а его возвращение — бессмысленным. Это его достаточно подкосило, однако не сломало. 

«Завтра, на свежую голову, да и с новыми гостями всё пройдет на ура, — успокаивал себя музыкант, — уверен, моя новая пьеса будет соответствовать атмосфере мероприятия, и я непременно найду отклик в чьём-нибудь сердце».  

Но, если бы всё было так радужно и счастливо, было бы похоже на сказку о Золушке… в штанах.

 В день годовщины паба все пили с большим рвеньем: гости, спонсоры, работники, хозяин — все были залиты как топливный бак полноприводного внедорожника. Шедевральное исполнение свежей, и впервые удачной пьесы перебивалось заказами песенок и невнятными тостами.

 Ли смиренно выжидал «своего слушателя», всё больше сомневаясь в своём собственном понимании отдыха и наслаждения, всё меньше надеясь на счастливый исход. Удача редко сопутствовала музыканту. Либо он был с ней на «Вы», либо она, подобно капризной женщине, была к творческому искателю неблагосклонна. Очевидно, ревнуя своих бездарных протеже к таланту и вдохновению пасынка.  

Лу покинула прачечную и направилась навстречу брату, с которым они должны были отправиться домой. Она прогулялась несколько кварталов к пабу, и, неожиданно для самой себя, оказалась у его вывески.              

Сквозь шумные выкрики, звон бокалов и клацанья челюстями пробивалась замечательная игра на фортепиано, что, в общем-то, и привлекло девушку. Лу подошла поближе. Нельзя сказать, что подобные заведения были ей противны, однако, они скорее отталкивали, нежели вызывали любопытство и желание проводить там свободное время, о котором в данном случае и речи быть не могло. 

Она стояла у входа, вслушивалась в такой знакомый очаровательный мотив, навевающий ей воспоминания о высоком брюнете: с густыми вьющимися волосами, тонкими пальцами и печальными глазами, в которых отражаются целые, половинные, четвертные… 

Эд выбежал на улицу. 

— А, ты уже здесь, сестренка? Занесло тебя в мои края! — удивлялся парень. — Таким милашкам небезопасно разгуливать по ночным улицам в одиночку. Я велел тебе ждать на углу центр-банка, — журил уставший от вечернего бедлама брат, — пора ехать, Лу. 

— Подожди минутку, Эд, — остановила его девушка. — Кто играл там, в пабе?

Музыка за витриной не играла уже несколько минут. 

— О, это наш маэстро Ли! Стирает пальцы в пивные дрожжи, ей богу. И было бы дельно прожигать здесь такой талант? Явно чего-то в жизни парню не хватает. Счастья, что ли? — повел плечами бармен и отвернулся к машине. 

— То, что было однажды упущено, дважды не повторится, — послышался голос во внешнем дворовом коридоре.

 Ли, невольно слышавший разговор, оказался перед собеседниками.

— Здравствуй, Лу! — он потянул сырой воздух и глубоко вдохнул. — Теперь я знаю твое имя, и мое настроение определенно набирает обороты. 

Взгляды молодых людей пересеклись, они застыли на мгновение, как тогда, в прачечной, и только крик из паба нарушил эту связь! 

— Нужна помощь! Эй, балбесы?! Эд, ты здесь? — орал хозяин. 

— Что ещё за передряга? — сорвался с места парень и рванул в помещение. 

Лу и Ли молча отошли в сторону, присели на парапет у обочины, продолжая вглядываться друг в друга.

Музыкант умилённо подтянул уголки губ и вскинул свои резко очерченные брови. 

Девушка потупила взгляд, ей стало жутко неловко, она почувствовала, что её раскусили. Определенно, эта встреча была лучшей и самой волнительной в её жизни, однако скрытое восхищение совершенно малознакомым мужчиной являлось на её взгляд бестактным и нелепым.  

— Ты веришь в случайности? — заговорил Ли. — Я вот нахожу в них какую-то мистическую силу, манящую загадку… Как и в тебе… — Последнее он произнес тоскливо, устало закрыв глаза.  

Лу не знала, как отреагировать на эту реплику, полную печали и обречённости. Ли показался ей глубоко несчастным человеком, что было абсолютным контрастом его внешности и таланту. Девушка решилась на откровенный намёк.  

— Я думаю, все заслуживают счастья. Мы, очевидно, стали рабами и заложниками таких жизненных ситуаций, выбраться из которых в одиночку совершенно невозможно. Жизнь преподносит сюрпризы каждый день. И какие иногда приятные… Даже такие мелочи, как пролитое вино и пачка пятновыводителя могут сделать твой день незабываемым. 

Девушка готова была продолжать до бесконечности. На душе было так легко и свободно. Она не боялась говорить ему то, что чувствовала на самом деле, то чего не чувствовала очень давно, а, может, и никогда. 

— Я бы хотела пообещать, что обиды и разочарования пройдут, и мы непременно найдем своё счастье! 

Мужчина поднялся, сняв свой пиджак, и медленно окутал им плечи такой хрупкой и такой смелой, необычайно искренней девушки. 

Тепло и спокойствие переполняло его сердце. Он крепко сжал её руку, чтобы больше не отпускать.  

— Милая Лу, я огорчён не из-за отсутствия счастья! Я только сейчас осознал, что потратил столько лет жизни, ища его не там.