Я устал от тебя, как от страшной бродячей чумы,
И не вылечит душу мою никакой лазарет.
Я готов был бежать от тебя, как бегут из страны,
Когда ставят прослушку и в фильтры от сигарет.
Я устал от тебя. Как же травит твой никотин,
Тот, который ты сыплешь на раны, свершая свой суд.
Я отравлен, и не поможет мне карантин,
И я славлю во мраке тот день, когда цепи падут.
Я в агонии рвусь, выгибая бессильный хребет,
Но когда тянешь руки, - тянусь я к горячим рукам.
Бесполезны ножи, бесполезен здесь яд, пистолет.
Приставляешь мне дуло к горячим от крови щекам.
Ты не будешь стрелять: это знаю я наперед,
Ты заставишь меня извернуться проклятым ужом.
Душу - враз - наизнанку, а внутрь - тотча'с битый лед,
Тот, что режет меня изнутри острейшим ножом.
Я устал от тебя. Я когда-то тебя полюбил,
Я тогда готов жизнь отдать был, упавший к ногам,
Но теперь не осталось на это и нищенских сил,
И готов я пристать хоть к любым, - не к твоим, - берегам.
Я раскрыл себе грудь, обнажая стучащийся ком
И сказал тебе: "Режь. Для тебя я рассек свою грудь".
Засмеявшись, ты прочь заскользила безумно легко,
Напоследок мне бросив, что сердце уродливо чуть.
Я бы вырвал его, я бы в клочья его разорвал!
Я бы выстроил новое, пусть из пустого хламья.
Откровенно послушных не любишь.
Я на ноги встал,
Если б любила ты сильных, была бы моя.
Я вынес пламя, ревущее в битой груди.
Я вынес желчь, что мне горло каленое жгла,
И сегодня прошу, нет, приказываю, уходи!
Уходи и оставь меня, лучше постылая мгла.
Я когда-то любил тебя
Сильно,
Взатяг, сгоряча.
Я когда-то любил.
Я любил своего палача.
