Прежде
Бурундук был весь жёлтый, как кедровый орешек без скорлупки.
Жил он — никого не боялся, ни от кого не прятался, бегал где хотел.
Да раз ночью поспорил с
Медведем.
А маленькому с большими — знаешь, как спорить: и выспоришь, да проиграешь.
Спор у них был: кто первый утром солнечный луч увидит?
Вот взобрались они на пригорышек и сели.
Медведь сел лицом в ту сторону, где утром из-за леса солнцу вставать.
А
Бурундук сел лицом туда, где вечером солнце зашло за лес.
Спиной к спине сели и сидят — ждут.
Перед
Бурундуком высокая гора поднимается.
Перед
Медведем лежит долина гладкая.
Медведь думает:
Вот глупый Кузяр!
Куда лицом сел!
Там до вечера солнца не увидишь".
Сидят, молчат, глаз не смыкают.
Вот стала ночь светлеть, развиднелось.
Перед
Медведем долина чёрная лежит, а небо над ней светлеет, светлеет, светлеет…
Инойка и думает:
Вот сейчас падёт на долину первый лучик, — я и выиграл.
Вот сейчас…"
А нет, всё ещё нету лучика.
Ждёт Инойка, ждёт…
Вдруг
Бурундук за спиной у него как закричит:
— Вижу, я вижу!
Я первый!
Удивился
Медведь: перед ним долина всё ещё тёмная.
Обернулся через плечо, а позади-то макушки горы так солнцем и горят, так золотом и блещут!
И
Бурундук на задних лапках пляшет — радуется.
Ой, как досадно
Медведю стало!
Проспорил ведь малышу!
Протянул тихонько лапу — цоп! — за шиворот
Бурундука, чтоб не плясал, не дразнился.
Да рванулся
Бурундук, — так все пять медвежьих когтей и проехали у него по спине.
От головы до хвоста пять ремешков выдрали.
Шмыгнул
Бурундук в норку.
Залечил, зализал свои раны.
Но следы от медвежьих когтей остались.
С той поры робкий стал
Бурундук.
Ото всех бегает, по дуплам, по норкам прячется.
Только и увидишь: пять чёрных ремешков мелькнут на спинке — и нет его.
