старый ветер знает тайны, старый лес — места и лица, если увести позволишь, то увидишь чей-то сон.
в самой старой из расщелин спит нора седого лиса: сотня лет — не всякий сдюжит, память держит как лассо. было много, стало меньше, вещи шепчут неохотно, коль не спросишь — не узнаешь, если знаешь — лишь спроси...
***
в деревушке, что за лесом, жил да был слепой охотник, но вела его удача изо всех волшебных сил. не бывало дня охоты, чтоб вернулся без добычи, не бывало, чтоб когда-то заблудился в темноте; ноги чуют каждый камень, нюх собачий, говор птичий, словно нить ведущий ветер, словно компас свет и тень. говорили, будто дьявол смотрит в мир его глазами, будто он заговорённый, будто дуракам фартит — только, как бы ни шутили, как бы ни смеялись сами, Лео шёл своей дорогой, не сворачивал с пути. он, на смех смотря сквозь пальцы, выходил из тех оказий, где другие пострадали, а иных и вовсе не...
выпьем, друг, да будет проклят день, когда Леон попался. нет, не смерти, только вещи есть и смерти пострашней.
лисьи норы в нашем крае — это, в общем-то, не редкость. да куда ни плюнь навскидку — точно попадёшь в нору. собирались на охоту. шли по выставленным меткам. очень кстати снег ноябрьский, первый, выпал поутру. Лео мы с собой не звали — но ему призыв не нужен: только в лес ступили, сразу по его пошли следам; след сворачивал к опушке, мы свернули в пасть оврага. лес шептал словами ветра — верим не тому пути.
у бревна скулил лисёнок — в старом пне застряла лапа. Джонни даже рассмеялся: проще цели не найти. замер, затаил дыханье. рыжий хвост мелькнул в прицеле. но, как и всегда бывает, что-то за секунду до...
лай щенка стал каплю громче. напряглись и присмотрелись: рядом с рыженьким лисёнком появился лис седой. в то же самое мгновенье на другом краю оврага — я клянусь, не видел прежде, будто ветер тень несёт... человек лисы сильнее — Лео смог сломать корягу. мы стояли, как забыли об охоте — обо всём. это лишь словами долго, да и то стараюсь вкратце. всё случилось за секунды, как положено беде.
сильно потемнело небо, будто начало смеркаться. зашумел в деревьях ветер, будто нынче судный день. Лео полз на верх оврага, непогоде непокорен, но, видать, была удача неприветлива к нему: потекла земля как будто, под ногами треснул корень. Смерть смотрел его глазами, когда он упал во тьму. из-под старой чёрной куртки веер брызнул алых капель. щепки высохшей коряги показались из груди. Лео дёргался, метался, но куда там было деться? в каждой карте есть дороги, где не повернуть назад. лис седой остановился, обернулся — иглы в сердце: на знакомой морде зверя — не звериные глаза. дно оврага — путь неблизкий, путь опасный, будто змей. нам пришлось его оставить; да, бесчестно, подло, низко, но, коль не свезло Леону, — остальным, известно, смерть.
***
вот такое, видишь, дело. правда, нет ли — кто же знает? лес хранит в одной корзине правду, вымысел и бред. но со дня, когда могилой стала глухомань лесная, по деревне нашей слухи в каждом расцвели дворе — дескать, кто рискнёт (рискнули б!) на щенков наставить ружья, дух Леона (вот же глупость!) защитит их от беды; говорили, Лео помер или понял, что не нужен, говорили, мол, уехал парень и замёл следы...
впрочем, наша тут охота делом-то была десятым. помнишь, я сказал в начале: спит нора и всё — во сне?
по весне у старой норки обнаружились лисята.
одного из них я видел: белый, словно свежий снег.
