Облога заповедные чертоги,
Царица-мать – Калинова сосна,
За много вёрст от старого Облога
В погоду ясную с бугров видна.
Бор начинался сразу без подлеска.
Стояли сосны, словно частокол,
Вершинами качаясь в поднебесье,
Как стражи, охраняя доступ в дол.
Царица всех старее: в два обхвата,
Без всякого порока, как стрела,
Украшенная снегом таровато,
Над бором гордо крону вознесла.
Но объявился Кнышев, с гнильцой барин,
Лесам губитель! Сосен частокол
Повален был. И вот, в шальном угаре
Он с топором к Царице подошёл.
Был ясный день, такие часты в марте,
Как первые приветы от весны.
Кныш замахнулся, топором ударил,
И звон, как стон, раздался из сосны.
Топор стучит всё злее, злее, злее,
Щепа подруба комель облегла.
От ярости лица нет на злодее,
Он взмок давно, но не бросает зла.
Войдя в кураж, хрипит Кныш, скаля зубы:
«Не отступлюсь, пока не упадёшь!»
Кушак развязан, сброшен полушубок,
Подруб вонзается в сосну, как нож.
И напоследок несколько ударов
Нанёс он с оборотной стороны,
И отскочил, чтоб лицезреть подарок –
Падение Царицы,.. смерть сосны.
Снег заструился вниз с ветвей порошей.
Сосна стоит, но хрустнуло внутри.
В лесу деревья пред судьбой не ропщут!–
То прозвучал сосны прощальный крик.
Вот вздрогнули чуть-чуть ветвей ручищи,
И замерла красавица на миг.
