К одной молодой вдове повадился злой дух.
И так, и эдак бедная бабёнка пыталась освободиться от него, из сил выбилась, а злой дух не отстаёт - да и всё тут.
Рассказала она о своей беде соседке, а та и говорит :
- А ты завесь дверь рубашкой из посконного полотна - она злого духа и не пропустит в избу.
Вдовица послушалась соседку, сшила длинную рубашку из посконного полотна и завесила ею дверь в избу.
Ночью пришёл злой дух, а рубаха ему и говорит:
- Погоди-ка, послушай, что мне пришлось видеть и испытать на своём веку.
- Ну, говори, - ответил злой дух.
- Ещё до того, как на свет появиться, - начала свой рассказ рубашка, - и то сколько всяких хлопот со мной было.
По весне землю вспахали, заборонили и только после этого меня, коноплю, посеяли.
Прошло какое-то время - меня проборонили ещё раз.
Только тогда я взошла, на свет появилась.
Ну, а когда появилась, расту, к солнышку тянусь...
- Ну, хватит, наверное, - говорит злой дух. - Пусти!
- Уж если начал слушать - дай досказать, - отвечает рубашка. - Когда я вырасту и созрею - меня выдергивают из земли...
- Я понял, - опять перебивает злой дух. - Пусти!
- Нет, ещё ничего не понял, - не пускает его рубашка. - Дослушай...
Потом меня молотят, отделяют семена...
- Хватит! - теряет терпение злой дух. - Пусти!
Но в это время на дворе кукарекает петух и злой дух исчезает, так и не побывав у вдовицы.
На другую ночь он прилетает опять.
И опять рубашка не пускает его.
- Так на чём я остановилась? - говорит она. - Ах, да, на семенах.
Мои семена обдирают, веют, кладут на хранение, а то, на чём выросли семена, - коноплю - сначала складывают в стога, а потом долго, целых три недели, мочат в воде.
- Ну, всё, что ли? - спрашивает злой дух. - Пускай!
- Нет, не всё, - отвечает рубашка. - Я же ещё в воде лежу.
Через три недели меня вытаскивают из воды и ставят сушить.
- Хватит! - опять начинает сердиться злой дух. - Пусти!
- Ты же ещё самого-то главного не слышал, - отвечает рубашка. - Не знаешь, как мнут-ломают мои кости...
Так вот ломают и мнут меня до тех пор, пока всё тело от костей не очистят.
Мало того: ещё кладут в ступу и давай втроём-вчетвером толочь пестами.
- Пусти! - опять начинает терять терпение злой дух.
- Из меня выбивают всю пыль, - продолжает рубашка, - оставляют лишь чистое тело.
Потом меня вешают на чесалку, разделяют на тонкие волосинки и прядут.
Напряденные нити наматывают на мотовило, потом опускают в щелок.
Тогда мне бывает трудно, глаза забиты золой, я ничего не вижу...
- А я не хочу тебя больше слушать! - говорит злой дух и уже хочет пройти в избу, но в это время кукарекает петух и он исчезает.
И на третью ночь явился злой дух.
- Потом меня стирают, сушат, делают из меня мотки и пропускают через бердо, ткут и получается холст, - продолжает свой рассказ рубашка.
- Теперь-то всё! - говорит злой дух. - Пусти!
- Ещё совсем немного осталось, - отвечает рубашка. - Уж дослушай...
Холст кипятят в щелочной воде, стелят на зелёную траву и стирают, чтобы вышла вся зола.
И опять, уже по второму разу, толкут меня втроём-вчетвером, чтобы я стала мягкой.
И только после этого отрезают от куска, сколько нужно, и шьют.
Вот только тогда положенное в землю семечко становится рубашкой, которой сейчас и завешена дверь...
Тут опять на дворе кукарекнул петух, и опять злому духу, не солоно хлебавши, пришлось убираться восвояси.
В конце концов надоело ему стоять перед дверью и слушать рубашкины россказни, с тех пор он перестал прилетать в этот дом и оставил молодую вдову в покое.
