Спроси меня, почему я плачу,
о ком я плачу,
быть может, ответ тебя позабавит и удивит.
Я плачу, ведь ничего в мировом масштабе не значит
любой индивид.
Скопления звезд разбегаются друг от друга.
Беззвучно летят
миллиарды
далеких
звезд.
Если зажжешь огонь, его увидит округа
и не факт, что воспримет всерьез.
Но там, на другом конце бесконечной Вселенной
жукоглазый пришелец
пришелец-рыба
цветок
олень
не поймает сигнал
не по глупости, не от лени -
потому что есть путь, который и свету не одолеть.
Потому я и плачу в нашем космическом захолустье
на задворках галактики, в спиральном ее рукаве,
что мы есть пыль от пыли, оставшейся после взрыва, -
и пусть ее -
и нам неподвластны ни время, ни смерть, ни свет.
Но спроси, почему я смеюсь сквозь стон над своим ответом,
глядя в небо и грозя ему кулаком:
просто я вспоминаю, кто мне рассказал об этом
человеческим и немножечко ангельским языком.
Мне ли жаловаться на то, что мы прах от праха,
если он смог представить
(а, может, и я смогу)
мириады скоплений
и из кресла смотреть без страха,
как галактики вдаль бегут и вращаются на бегу.
