Что ни ровесник — черты подворотни, детдома,
гладких немного, а сытых по пальцам сочтешь.
На карфагенских камнях отпылала Дидона,
пламя ее подпалило астральный чертеж.
Все мои близкие после ухода воскресли,
с ними общаюсь, когда отключается бра.
Музыка ребер, набитая легкими Пресли,
женщину мне принесла из чьего-то ребра.
Так получилось, и очень давно, и не стоит
что-то подверстывать к жизни, устроенной так,
что непонятно, зачем это воет и стонет
ветер ночной, с домовым поделивший чердак.
Их завывания после известного бала
свистом шпицрутенов, кажется, заменены.
В окна Генштаба с Арбата слоны Ганнибала
смотрят, руины топча, боевые слоны.
Не протрубят — не умеют хрипеть по-сиротски.
Ветром пустыни Бульварное дышит кольцо.
Если хотите, лицо поколенья — Высоцкий.
Голос — не знаю. Вокзальное это лицо.
Снимутся с крыши коммерческого магазина
стражи порядка, верша вертолетный облет.
Время от времени в русском порыве хамсина
черная Африка грохается об лед.
Рим победил. Не уйти из афганского плена
тучной державе, бесславно поверженной ниц.
Встанет Тунис над развалинами Карфагена.
Из карфагенского камня построен Тунис.
1996
