Ветер дул весь день и всю ночь,
Бесчинствуя листопадом.
Пойдём сегодня в саду амбровых клёнов гулять!
Хорошие дети – радостная осень.
Бетой и алефом станем в шафранном саду...
Герб моногосударственной планеты Шаамбр – сходящаяся в точку автострада и трёхпалый лист на ней. Он принадлежит культовому дереву, восхитительно изящному, благоуханному, а сверх того имеющему характерную особенность...
Опавшая листва шафранного, амбрового клёна горит при необычайно низкой температуре, её же – бездна, утонуть. Через сутки в толще опавшей листвы само собой зарождается пламя. Листья медленно высыхают и парят, отдаваясь горению слой за слоем.
Ароматный, бездымный амбр окрашивает всё шафранной желтизной, растрачивает жар, испускает густое сияние. Вернувшись к летнему теплу, сад тонет и лежит, как в огромной капле янтаря.
Можно бегать по кучам горящих листьев, ноги окутывает теплом, не обожжёшься. Дети носятся, разбрасывают листву, и дворникам не единожды приходится сгребать её обратно.
Если в саду растёт хоть один амбровый клён, осенью на несколько дней этот сад целиком погружается в шафрановое сияние, размытую светотень неопределённого, повсеместного счастья.
Частные кленовые сады – обычное место для супружеской беседки-алькова, открытой, как ложе, или закрытой, как домик. Тёплый климат позволяет ориентироваться только на приличия.
Кленовый, амбровый сад Каре Шафран, – Сад Радостной Осени и Хороших Детей, то есть, благотворительный, для детей и стариков, – разбит в каре четырёх парламентов. Там гуляют семьи, совершаются обручения.
Иероглиф «амбровый месяц» имеет дополнительное значение – плотская страсть.
В месяц амбр принято взять отпуск, снять коттедж в саду, по колено засыпанном листвой, с непременным фонтаном питьевой воды. Время, когда холостяки делают развлекательным заведениям годовую выручку.
У каждой второй девчонки найдётся амулет в виде зубчатого серпа осенней луны. Духи "лунАмбр" – безошибочный подарок супруге на какой угодно праздник.
Детей веселит этот запах, влюблённых делает неутомимыми, удерживая на грани дремотной истомы, словно на качелях, туда-сюда.
Планета Шаамбр – мир автострад над парками и садами, развязок, гонок, мыслимых и немыслимых виражей, некоторые из которых выглядят как телекинез. Высшая скорость, тире, полный покой.
Между наземными, воздушными и космическими карами нет чёткой границы. И обыкновенная машина где-то взлетает, и космический кар в некоторых местах не способен оторваться от земли. Очень много правил дорожного движения. Экзамены серьёзны, ответственность за аварию несёт семья целиком, что заставляет тщательно подходить к обучению. Например, касательно девушек, действует институт опекунства...
Дочери на Шаамбр на год отдаются кому-нибудь из старших мужчин в семье. Опекун называется алефом, временный брак – обручением, девушка – бетой. Фактически, это обучение вождению и сексу. Пройдя его, обретают два важнейших права: на брак и автомобиль. Девственниками на Шаамбр не женятся, до обретения полноценного гражданства ездят на мотоцикле. Разница в сложности управления и скорости у него с каром, как у звездолёта с самокатом. На планете сложная гравитация, плюс взаимодействия различных магнитных сред и материалов.
Братьев у отца пятеро, Магде очень польстило, что её выбрал старший, Марат. Алеф Марат... Хотя по здравом размышлении должна бы понять, что досталась такому серьёзному, не вровень ей, уважаемому человеку, потому что дикая, неуправляемая вообще. Ничего кроме скорости не влекло её в жизни. А дядя, на минутку, был олицетворением скорости. На гонках, на трибуне Магда кончала быстрей, чем в его руках. Бета Магда...
В ноябрьских автогонках есть один заезд для «старичков». Трудно проследить в деталях поединок асов на шпагах, их заезд – невозможно, но зрителей – море, экстаз для фанов невероятный.
Само зрелище такое:
...Десять мужчин в строгих костюмах неспешно садятся в обтекаемые кары...
....Трек превращается в гудящее смазанное кольцо...
...Десять каров стоят вновь на стартовой линии, слегка дымясь...
...Мужчины выходят из каров и возвращаются к семьям на трибунах...
Бешеные аплодисменты, ор, свист!
Алеф Марат выиграл и последнюю гонку тоже. Пятидесятый заезд, платиновый. О, какими глазами смотрела байкер Магда на дядю...
Их обручение произошло посредине лета. Дефлорация приурочена к месяцу амбр, пока что Магда приезжала отдаваться нравоучениям и ласкам в загородном доме. Слишком быстрая. Мгновенно кончающая. Упрямо, отчаянно не желающая показать свою влюблённость хоть чем-то. Каждое слово поперёк. При первой возможности уматывала в свой мотоклуб. До осени ещё ждать и ждать. Амбрового алькова... Ух, как Магда ждала осени! Над садами раскинется зарево, и она ляжет на спину в шафранном амбровом янтаре...
«Видит он или не видит? Замечает или не замечает?!»
Телик смотрят. Опять их же, гонки. Трасса через всю планету, Марат занудствует, комментирует, где, как сворачивают, где, почему тормозят.
Магда соскакивает с темы:
– Марат...
– ...нет. Альфа Марат. Давай придерживаться традиций.
Фыркает, подчиняется:
– Алеф, а что, обручения продляют в постоянные браки?
Марат немолод и одинок.
Пожимает плечами:
– Все же свободные люди, совершеннолетние.
– И как это происходит?
– Обыкновенно. При совпадении условий.
– Каких? – Магда старается не подпрыгивать на диване.
– Алеф должен согласиться.
Без тени улыбки. Так бы и покусала!
– И что?
– Что?
– Ясно... Но ты ещё даже не попробовал!
Вопросительный взгляд, полуоборот:
– Я? Это ты не попробовала. Я – более чем.
– И что?
– Что?
– Почему нет?
– Смысл? Так лучше для вида. Бездетный брак, это не совсем правильно. Ты задумывалась, почему алефом бывает предпочтительно старший из родственников? Чтобы уменьшить искушение.
– Да я вообще просто так спросила! О, без пяти шесть, мне пора!
Характер.
Забота дяди приближалась к инцесту легко и непринуждённо, ан, темперамент девочки дал себя знать. Алеф Марат сделался объектом страсти, оставаясь душителем юношеских свобод. Довольно шаткое положение. Вдобавок Магда ревновала его ко всем и ко всему подряд. Как вытребовать внимания? Правильно, заставить побегать за собой. Учёба на автостраде, пусть, но тыкать её носом в брошюру со знаками дорожного движения, это уже слишком!
Прощальная записка была полна экспрессии. Побег в трюме грузового корабля – брутален. Первые две планеты оказались ночными клубами на курортах, третья – Земля, плюх на пятую точку и сиди, жди у звёздного моря погоды.
Космодромы возьми да и захлопнись. Сбежала покапризничать, молодец...
«Алеф-Марат-Алеф-Марат-Алеф-Марат, я здесь чокнусь! Алеф-алеф-алеф, найди меня!»
Земля оказалась такоооооой мееееедленой! И такой непоследовательной.
Хаос предсказуемый на сто процентов из-за того, что страшно тормозной... Можно подумать, у среднестатистического землянина тысяча лет жизни впереди! Не имеется такового, и у шаамбрийцев тоже быстрый обмен веществ, жизнь короткая!
С тех пор, как «хохотунчики» захватили власть, политика на Земле стала жёстче и веселей! Хохотунчикам от местного населения ведь что надо: кровушки попить, баранов постричь. В смысле, Земля стала тренировочной базой и поставщиком наёмников. Размножайтесь, сапиенсы, и хохочите! Пушечное мясо. Короче, в целом для широких масс ничего не изменилось. Хохотунчики внешне смахивают на людей в тёмных очках, только это – не очки. Мерзкие, жуть. Наблюдательные, хитрые.
Ещё хохотунчики – долгожители. Ещё – они не нуждаются в специальных приспособлениях, чтобы жить в ближнем космосе большинства планет с атмосферой. Для захватчиков очень удобно.
Магда злилась и паниковала. Что если она застряла насовсем? Тут? В этом болоте? До конца дней? Спасите, помогите! Алеф Марат!
На земле Магда жила бессовестным магазинным воровством, реже – щипачеством и грабежами.
Экзотическая красотка с невинным личиком. Её охотно принимали работать в пирожковую или цветочный ларёк. Зря. Прихватив кассу, она сбегала, как только надоест, то есть, сразу. Рекорд – неделя аниматором в парке, из Магды получилась отличная кенгуру!
Одна вещь настойчиво вспоминалась Магде, которую, не особо и пытаясь, Марат ни в каком приближении не смог ей объяснить.
Наблюдая заезды ассов, всегда дружеские, без меркантильного интереса и даже символических призов, она удивлялась... Старички приветствовали победителя, восклицая одно из двух: «ну, убёг!» или «ай, догнал!» Первое вне всяких сомнений звучало подколом, второе – признанием мастерства. Триумфатор не оспаривал вердикт.
– Про что речь? – спрашивает Магда. – От чего убёг? Кого догнал?
– От поражения, – разводит руками Алеф Марат. – Победу.
– Но?.. Ну... Но ведь если первым пришёл, какая разница? Я совсем тупень что ли?
– Большая.
– Тупень?!
– Большая разница.
Ситуация начала проясняться, когда сама набегалась по чужой земле, живя на бегу. Для людей и хохотунчиков, для одичавших дворняг, Магда, как ветер в небе, метеорит. Автобаны перебегала, ненормальная. Бродячие собаки и те осмотрительней.
Всё время выигрывала, всё время убегала.
Перекрёсток.
– Справа никто не едет, слева никто не едет, чего мы стоим?! Плоский мир, четыре стороны, у нас с десяти всё в десять раз живей двигалось!
Раньше Магда думала, что эти пустые, остановившееся перекрёстки ждут кого-то, приземления космического челнока... Или хохотунчики силой заставляют людей замирать, сканируют их. Чего-то ждала от этих странных моментов. Теперь знала, что нет, и не ждала.
Топала ногой, била копытом и срывалась между потоками, пропадая на другой стороне улицы.
На родине её бесила зарегулированность, идеальные транспортные развязки, миллион знаков: как, на чём, куда. Ни произвольного ускорения, ни замедления, правила и сопротивление среды диктуют оптимальный вариант. Категорически диктуют, но оптимальный! Если бы могла вообразить, как на земле её станет бесить противоположное. Все якобы свободны, но в таком узком диапазоне, который под микроскопом не разглядеть! Свобода улиток, которые просто не могут быстрее! Тупых улиток, чьи подслеповатые глаза варианты просто не различают! В итоге – планета клонов. Для чужестранца поначалу это всегда так.
«Миллионы одинаковых имён, кетчупы и моющие средства – уникальны и неповторимы! Раса недоумков».
Хохотунчики устраивали вылазки и на Шаамбр, обычную с виду планету. Нельзя ли закрепиться на ней? Промышляли похищениями людей. В одну из прогулок Алеф с Бетой наткнулись на них при въезде в город. Катал её Марат считанные разы, тем сильней запало. Как нахлынут воспоминания – до слёз.
Развязка снижается к монументу Независимости над лоскутной зеленью полей-огородов.
Марат рассуждает вслух:
– Автострада, как бы – широкий фарватер, на самом деле – ниточка. Для середняка, она – как идеальная женщина. Ну, поняла, Бета? Как честная шлюха. Ему подходит. Все дороги ему открыты, понятны, и он не прочь побывать на них. Нормальный житейский расклад, но поверхностный... Чуть глубже взять, кар – это иголка, дорога – нитка. Не бери что попало, бери своё. Все свои, все – единственные. Не подстилка, покров на алтаре. Кто шлюха, а кто нет, это ты решаешь. Как решишь, так и будет. Любая дорога – девственница... Так повторял. Это я об учителе нашем, Бета Магда, тебе он прапрадед, не застала. Чисто прожил. Вот развилка... Что такое развилка, если всякая дорога – в нить толщиной? Не в два корпуса, в один. Не шире и на повороте. Суди сама, есть ли выбор, свобода это или несвобода?
Магда в своём репертуаре:
– Врубай ускорители! Взлетаем!
Но Алеф Марат, будто на простой машине, замедляется вместе с потоком на повороте к таможенным карантинным ангарам. Из-за угла разъезжаются мотоциклисты в наглухо тонированных чёрных очках.
– Иногда полезней постоять, Магда-Бет, подумать, оглядеться... А впрочем...
Набрать эсэмеску в полицию, – нашёл, где хохотунчики гнездятся, берите тёпленькими, – минутное дело.
– ...а впрочем.
Вертикальным ускорением их придавливает к сидениям. Герметичность и компенсаторная система, отреагировав через секундное замедление, восстанавливают баланс давления. Марат чертыхается: с запасом, добавился эффект невесомости.
Накатившись, облака раздвигаются, небо стремительно загустевает в синеву, в черноту... Как мелкие звёздочки – большой залп салюта, их кар преследуют шестеро мотоциклетчиков.
Ускорители взвывают, машина расправляет крылья, вильнув угрём во мрак, разворачивается и тормозит и на вираже. Слышны пропеллеры зависания «пло-лоп, пло-лоп...» Под техномузыку, растекаясь от восторга, Магда наблюдает в бинокль, как подслеповато рыщут мотоциклетчики, держа симметрию построения. Полуулыбка теплится в непроницаемых чертах Марата. Ещё вираж, он пикирует в центр узора, разрезав его восьмёркой, и резко уходит вниз. Гоняет и дразнит, пугает и притворяется расходующим остатки топлива, рисует фарами преследователей орнаменты в небе, и они подчиняются ему, как дети, как щенята!
Чтобы не спугнуть удачу, аттракцион, превосходящий все ожидания, Магда не смотрит прямо, не стреляет глазами. Алеф Марат не вопрошает изгибом брови: нечего, да? О, эта породистая черта приподнимать одну бровь, что у неё, что у него!
В машине ощутимо тянет серным дымком...
– Пристегните ремни, мы приближаемся к аду, – стандартно шутит Марат.
Так говорят, в смысле: пора дать машине отдохнуть. Или в споре притормозить.
Вспоминая, Магда шмыгнула носом, вот она и приблизилась вплотную, не притормозила вовремя.
Март бросает измываться над хохотунчиками, взмывает туда, откуда планета Шаамбр в профиль – вроде бейсбольного мяча.
Отодвигает кресло, привстаёт:
– Иди за руль. Сажай машину.
– Где?! Я не умею!
– Где хочешь. Внизу – твоя земля.
Кладёт её руки на штурвал-руле и мягко наклоняет... Кар уверенной ласточкой ныряет под облака, Магда упрямо тянет руль на себя. Правильно угадав, нажимает кнопку стоп-пропеллеров ради поцелуя. «Пло-лоп, пло-лоп...» На лобовом стекле – полупрозрачный амбровый лист. Весенний, пурпурные прожилки в кленовой ладони цвета морской волны. Единственное излишество в каре Марата, листок увянет в месяце амбр, дождётся своих.
Магда вспомнила и вздохнула... Его руки поверх её, холодных от восторга.
Воспоминания шли в реальном времени, реальность – чёрт знает, в каком безвременье.
Железная гусеница машин в пробке. Сочленения крыш от горизонта до угла, вместо лапок колёса.
– Это у них называется автомобильной пробкой? Это траурное шествие! Они все на кладбище выстроились!
Вчера у Бета Магды была важная дата, полгода со дня обручения, и что-то в ней сломалось. Представить не могла, что вот так, в одиночестве встретит амбровый месяц.
Поднос официантки запустила в кусты... «Пойти сплясать что ли? Очень весело. Ну и рожи, ещё и лыбятся». Ушла с танцевальной площадки...
Тростинка азиатской гибкой красоты, она стояла на переходе и первый раз в жизни никуда не спешила.
Минута красного света для неё вечность. Одуванчик пробился у поребрика.
«Цветок в асфальте, надо же... Сколько можно увидеть, пока стоишь...»
Неделя тоски высосала больше жизненных сил, чем месяцы беготни. И ведь ничего особенного не происходило. Небо глуше, ниже. Равномерная тяжесть земли сильней и сильней.
Настал и день, когда шагала, словно в глубоком песке. Тот же перекрёсток. Одуванчик успел отцвести. Половина его облетела. Красный свет. Машины стояли, и она стояла. Возможно, так надо?..
На светофоре загорелся зелёный свет. Подул ветер. Даже ветер медленно дует на земле. Пух одуванчика летел, пересекая на вывеске цвета флага родной планет Шаамбр...
«В правильной последовательности: жёлтый, шафраново-жёлтый, зелёный и узкая красная черта... Ностальгия. По привычке рвануть? Да куда спешить? На пыльный чердак? Под трубу теплоцентрали?»
Над воротами зависла проекционная вывеска: «Сад на четвёртой Ёсихо-тян и Ёсиаки-кун». Разве так называется эта улица?
«Люди, конечно, обожают привязать топонимику с именами покойников, а особенно – жестоко пострадавших, но где тогда предыдущие три улицы, названные в честь этой пары?»
Магда направила сканер в очках на иероглифы и умный гаджет перевёл: Ёсихо – радостная осень, Ёсиаки – хороший ребёнок... Да ведь это слова амбровой песенки! На четвёртой?.. Каре Шафран!
Через пять секунд Магда уже неслась по саду.
Что-то неуловимое затормозило её... Смущение, запахи... Здесь, как и на родине облетали клёны, костры листьев. Запах, конечно, другой...
Чтобы добавить ностальгии, Магда открыла брелок с пустым флаконом и вдохнула амбровую перченую сладость.
Связь ассоциаций? Ей почудился желанный, как секс, запах перегретой обшивки люксового кара... Пусть ещё почудится. Некуда спешить. Вообще идти некуда...
Магда зациклилась, как детский паровозик на кольцевой дорожке. Она шла всё медленней, дышала всё глубже... И неизвестно на котором круге вдруг упёрлась взглядом в этот люксовый кар, бестактно черневший, блистающий на газоне, впрочем, не касаясь колёсами травы.
Решивший отдышаться зверь, все двери распахнуты. Фары излучали фальшивую вывеску сада перед бампером.
Скрестив руки на груди, рядом стоял мужчина в тёмном костюме и смотрел на Магду, лёгким наклоном головы сообщая много... Но ничего лишнего.
– Алеф Марат!!! Бро-доминус-альфа-Марат!!!
Косая сажень в плечах, азиатские черты. Губы узкие, челюсть квадратная, улыбка – не частый гость, но бывает.
«Вот не зря болтают, что у нас драконы в роду!»
– ...а кто виноват? – рассуждал он, словно продолжая разговор. – Ты спешишь и всё время промахиваешься. Занос, перелёт. Мимо осени, мимо планеты.
Куда-то подевался голос.
– Мы нигде... – прошептала Магда. – Туман, будто дым без запаха... Я нехороший ребёнок, я пропустила радостную осень в саду амбровых клёнов...
Или нет?
Она только сейчас заметила, что наступила ночь.
В закрытом саду светились, источали благоухание амбровые шафранные листья, разбросанные поверх багряных, негромко высвеченных фонарями.
Алеф Марат зажигал спички и бросал вокруг, одну за другой, согревая ночь. Он снял пиджак, рубашка белела приоткрытыми створками дверей, амбр блестел на груди. Под ногами дым от листьев, янтарное зарево, в которое ложатся и пропадают с головой. Планета другая, а так всё на месте.
Кроме внезапно испарившейся самоуверенности.
– Ты, э?..
– Давно ли жду? Пустяки... Не верю своим глазам, ты научилась переходить дорогу по светофору. Ты освоила прогулку в парке...
Магда переминалась с ноги на ногу.
– Ну что, приступим? – поманил её Марат.
Шафран стелился по земле бете навстречу, окутывал, звал.
– Мы готовы? – утвердительно переспросил Алеф.
До ледяных кончиков пальцев – не готова! Ни на байке, ни в каре рядом этот холодок не добегал прямо к сердцу, как сейчас.
Магда кивнула и пошла навстречу медленно. Ещё медленней...
За два шага Алеф Марат не выдержал, притянул, рассмеялся:
– Умница, молодчинка! Вот видишь, так и надо: чем медленнее, тем точней, чем ближе, тем медленней. Вот так и достигают цели, уважительно, шаг за шагом... Иди ко мне.
