В одном бурятском улусе Подлеморья жили два брата-близнеца Гамбо и Бадма.
С ними находилась и мать Аюна.
И пятистенная юрта внутри вся была украшена рогами сохатых, козерогов и северных оленей.
Гамбо славился как самый искусный, смелый и выносливый охотник, а вот Бадма с детских лет лежал на шкурах без движения, болел какой-то неведомой болезнью, и за ним нужен был уход.
А как любил Гамбо своего брата!
И Бадма отвечал ему любовью, но часто жаловался:
— Смогу ли я когда-нибудь быть полезным тебе и матери?
— Не беспокойся,
Бадма, придет время — и ты выздоровеешь, я верю в это.
— Нет,
Гамбо, видно, мне никогда уже не подняться.
Лучше умереть скорее, чем быть вам в тягость.
— Не говори так,
Бадма, не обижай меня и мать.
Терпи!
Всему свое время.
Вот как-то раз Гамбо собрался на охоту и сказал брату:
— Хочу добыть тебе свеженинки-баранинки.
Не скучай без меня.
А было это в ту пору, когда в тайге и гольцах Баргузинского хребта водилось много снежных баранов-аргали, на которых и охотился Гамбо.
Долго шел он на этот раз таежной звериной тропой, пока она не привела его в ущелье между скал.
И тут он увидел на скале одного из снежных баранов.
Какой это был крупный, стройный и могучий баран!
Голову его украшали большие, толстые, завитые рога, кольца на которых показывали, что барану немало лет.
Ведь каждый год на рогах прибавляется по кольцу, и чем больше становятся рога, тем они тяжелее.
Вскинул ружье Гамбо, прицелился и выстрелил.
Но что это?
Баран только повернул голову в сторону охотника и остался стоять на месте.
Гамбо выстрелил второй раз — баран лишь встряхнул головой, спокойно огляделся и стал взбираться выше в горы.
Гамбо опешил.
В меткости своей он никогда не сомневался, а тут — на тебе!
Было отчего прийти в замешательство.
И он решил, что это заколдованный, неуязвимый баран.
— А ты верно определил, — услышал Гамбо голос с вершины утеса. — Тебе одному посчастливилось увидеть Огайло, любимца хозяйки баргузинской тайги Хэтен.
Глянул вверх Гамбо и еще больше удивился, увидев на месте, где только что стоял снежный баран, красивую девушку в шкуре рыси.
— Ты кто такая? — придя в себя, спросил Гамбо.
— Я — Янжима, прислужница Хэтен, — ответила девушка. — И я тебя предупреждаю: не гонись за Огайло, он тебе все равно не достанется.
Зря будешь стараться.
Да и зачем?
Ты и так, без рогов Огайло, здоров и силен, как богатырь.
— А при чем здесь эти рога? — насторожился Гамбо.
— Не притворяйся, будто не знаешь, — усмехнулась Янжима. — Тебе хочется добыть их, чтобы стать самым сильным и могущественным из людей.
— Не понимаю, — смутился Гамбо.
— И понимать тут нечего.
Огайло носит волшебные рога, они налиты целебными соками, способными даровать человеку здоровье и богатырскую силу.
А сам Огайло, пока носит их, неуязвим.
Так что уходи отсюда, пока цел.
Сказала это Янжима и скрылась в расщелине утеса.
Постоял немного в раздумье Гамбо и покинул ущелье.
Этого и ожидала Янжима.
Взмахнула она желтым платочком, и в тот же миг на небе появилось белое серебристое облачко, а на нем — неписаной красоты девушка в одеянии цвета утренней зари и в серебристых мехах.
Спустилась она с облака на землю и спросила девушку в шкуре рыси:
— Что скажешь,
Янжима?
— О, лучезарная повелительница, обладательница всех богатств баргузинской тайги, прекрасная Хэтен!
Я должна тебе сообщить, что здесь появился смелый охотник, который гоняется за твоим Огайло.
Он может заарканить его или достать петлей!
— Ему нужны волшебные рога барана? — задумчиво произнесла Хэтен. — А вдруг это злой человек?
Ты,
Янжима, не должна допустить, чтобы рога Огайло достались охотнику.
И Хэтен вернулась на свое облако.
Домой Гамбо вернулся огорченным, хотя и добыл, как обещал Бадме, баранины-свеженины.
Его удручало то, что он упустил снежного барана с волшебными рогами!
Ведь они могли бы поставить брата на ноги!
А все-таки я его добуду!» — дал себе слово Гамбо и приступил к сборам.
Перед тем как отправиться к баргузинским гольцам,
Гамбо наказал Аюне:
— Береги, мать,
Бадму, ухаживай за ним, обнадеживай…
Взял Гамбо с собой необходимые для лова снасти и пошел берегом Байкала.
И тут сразу же подул ветер, да такой сильный, что идти стало
Какая-то сила препятствует мне», — подумал Гамбо, но назад и шагу не сделал, вперед прорывался.
Где ему было знать, что это Янжима приступила к делу!
Кое-как Гамбо достиг густого соснового бора, но тут его схватили крючковатые ветки сосен и, чтобы поднять Гамбо выше, сами вытянулись — даже корни наружу повылезали.
А песок с берега засыпал глаза Гамбо.
Заскрипели, затрещали сосны, раскачали охотника и бросили его далеко в море, а сами так и остались стоять на корнях, как на ходулях.
Упал Гамбо в холодные воды Байкала и погрузился на самое дно.
Откуда ни возьмись появились глубоководные голомянки — прозрачные как стекло рыбки, и стали они со всех сторон щипать и хватать охотника.
Не растерялся Гамбо, собрал голомянок в стаю и приказал им поднять себя на поверхность.
А тут плавали нерпы — байкальские тюлени.
Гамбо подкрался к самой большой из них, ухватился за ласты, и та благополучно доставила его на берег.
Отправился Гамбо дальше.
Миновал густой темный лес, вышел в светлый распадок.
Идти на просторе стало веселее.
Но к вечеру над распадком нависла черная тяжелая туча.
И вокруг стало пасмурно.
Поглядел вверх Гамбо и ужаснулся: у тучи оказалась большая лохматая голова с глубокими, тускло мерцавшими глазами и приплюснутым носом.
И заговорила эта голова глухим устрашающим голосом:
— Вернись назад, строптивый охотник, или я — Вечерняя Туча — оболью тебя сейчас так, что ты промокнешь до костей и за ночь окоченеешь до смерти!
Гамбо рассмеялся:
— Не пугай, не боюсь тебя!
В ответ сверкнула молния, ударил гром, и туча разразилась небывалым водяным потоком.
Такого дождя Гамбо еще не видел, но страху не поддался.
Разделся он и всю ночь растирал свое тело.
Под утро дождь стих, но внезапно появился густой туман.
И у тумана оказалась большая голова с выпуклыми серо-пепельными глазами и толстым белесым носом и молочно-белыми волосами.
И заговорила эта голова скрипучим холодным голосом:
— Я — Утренний Туман — повелеваю тебе, дерзкий охотник, уходи отсюда или я задушу тебя!
И пухлые руки тумана потянулись к шее Гамбо.
— Нет, не дамся я тебе! — вскричал Гамбо и стал бороться с туманом.
Час, другой боролся — не выдержал туман, уполз в горы.
На небе появилось белое серебристое облачко, а на нем — сама Хэтен, вся в розовом.
— Зачем тебе, храбрый и сильный охотник, понадобились волшебные рога моего Огайло?
Ты и без них — богатырь богатырем! — обратилась она к Гамбо.
О, так это же сама Хэтен, хозяйка баргузинской тайги!» — догадался Гамбо.
Ответил чистосердечно:
— Не для себя, для брата больного стараюсь.
— Это хорошо, — просияла Хэтен. — Забота о других — похвальна.
Значит, ты — хороший человек!
А как тебя зовут?
— Гамбо, охотник Подлеморья.
— Так продолжай же свои поиски,
Гамбо.
Сказала так и — повернула облако назад, уплыла дальше к гольцам.
— О, прекрасная повелительница Хэтен! — такими словами встретила госпожу девушка в шкуре рыси. — Я все делала для того, чтобы этот упрямец-охотник отступился от задуманной затеи, но его не останавливают никакие преграды!
— Они бессильны против него, — задумчиво произнесла Хэтен.
— И я признаюсь тебе,
Янжима: мне нравится этот охотник.
Сила его покорила меня.
Я люблю сильных и благородных людей.
— Что ты говоришь, прекрасная Хэтен! — возмутилась Янжима. — Неужели ты допустишь, чтобы этот пришелец стал обладателем волшебных рогов Огайло?
Они же принадлежат только тебе!
— Верно говоришь,
Янжима.
Но что я могу поделать!
Я полюбила этого смелого, сильного охотника.
— Хэтен, одумайся! — вскричала Янжима. — Ведь одолеть его — это в твоих силах… Достоин ли он твоей любви?
— Да, достоин! — твердо сказала Хэтен. — И пусть он стремится сюда, посмотрим, что будет дальше.
Гамбо между тем шел и шел через буреломы и лишайники, через бурные стремительные потоки и каменные россыпи к заветной цели.
Показалось знакомое ущелье.
Глянул на утес Гамбо и обомлел: на нем стоял, как и прежде — спокойно, тот самый неуязвимый снежный баран.
Огайло! — воспрянул духом Гамбо. — Ну, теперь ты не уйдешь от моего аркана, — заговорил Гамбо. — Я скраду тебя во что бы то ни стало и вернусь с волшебными рогами к брату: быть ему здоровым и сильным!»
— Не утруждай себя напрасно,
Гамбо, — послышался из расщелины голос Хэтен. — Подойди ко мне, я сама подарю тебе волшебные рога Огайло.
Чего-чего, а этого никак не ожидал Гамбо!
Едва владея собой от волнения,
Он послушно поднялся на утес.
— Не замечаешь перемены? — спросила Хэтен охотника, кивая на Огайло.
На голове барана красовались обыкновенные рога, а волшебные держала в руках Хэтен.
— На доброе дело и доброму человеку добра не жаль.
— О, как ты сама добра,
Хэтен, — осмелел Гамбо. — И как я тебе благодарен!
Чем же я смогу отплатить тебе за твою доброту!
— А может, она и для меня обернется добротой, — загадочно сказала Хэтен. — Ведь благодарна-то я!
— Кому-же?
— Моему Огайло!
Хэтен подошла к снежному барану и обняла его за шею.
— А ему-то за что? — спросил Гамбо.
— За то, что он привел меня к встрече с тобой.
Взмахнула Хэтен желтым платочком, и облако опустилось с неба.
— Вот мы сейчас и отправимся к тебе,
Гамбо, — сказала Хэтен и обратилась к Янжиме, — не забудь взять с собой заветное одеяние!
Сели они втроем на облако и поплыли по небу.
Внизу под ними щетинилась темно-зеленая тайга, извилистыми серебряными ленточками тянулись реки.
И далеко позади остался утес, на котором стоял и глядел вслед удалявшемуся облаку снежный баран.
— Прощай,
Огайло! — помахала ему рукой Хэтен. — Ты не будешь на нас в обиде: в дар тебе я оставляю недоступное для охотников пастбище, где ты будешь в полной безопасности и как вожак любим всеми твоими сородичами.
Приблизился берег моря.
И видит Гамбо — стоит внизу около юрты его мать,
Аюна, и смотрит вверх.
— Встречает нас! — сказал Гамбо и помахал ей рукой.
Опустилось облако, сошли на землю с волшебными рогами Гамбо,
Хэтен вся в розовом и Янжима в шкуре рыси, а само облако тут же бесследно растаяло.
— Дети вы мои родные, как я вам всем рада! — запричитала Аюна. — Проходите в юрту!
Гамбо первым делом подбежал к лежащему на шкурах брату.
— Ну,
Бадма, достал я тебе рога снежного барана.
Быть тебе богатырем! — и подвесил рога над изголовьем постели брата.
Прошел месяц.
За это время Бадма встал на ноги и превратился в крепкого и сильного богатыря.
Выздоровление Бадмы стало настоящим праздником.
В честь его Янжима сбросила с себя шкуру рыси, надела пышное, усыпанное блестками золота одеяние.
Преобразившись,
Янжима стала еще прекраснее.
Увидев ее в таком наряде,
Бадма не смог сдержаться от восхищения:
— Прекраснее тебя нет цветка,
Янжима!
Какое счастье хотя бы только разок посмотреть на тебя!
— А почему бы не всегда? — слукавила Янжима.
Так оно и вышло.
Вскоре сыграли две свадьбы.
И не было на свете людей счастливее Гамбо с Хэтен и Бадмы с Янжимой.
Часто потом вспоминали они о злоключениях в баргузинской тайге охотника за волшебными рогами и поминали добрым словом Огайло — неуязвимого снежного барана.
