ты конечно же не такой как в моих стихах
собранный наскоро, впопыхах
призванный не гореть, а неистово полыхать
чтобы другим стало так же больно
как мне
чтобы им передалась этой боли
хоть часть
а иначе просто не унести кам
ней
если всю дорогу мне нужно будет мол
чать;
говори, неся крест, говори о нём
чтобы сделать что-то неповторимое
это ведь и есть смысл, он же не в тебе
вовсе —
утешаюсь этим, проживая без тебя
осень;
а на самом деле всё куда
проще
в темноте я находила твои пальцы на
ощупь
иногда мы пили вместе, иногда кормили в пруду
уток
и всё это мыслилось мне счастьем поче
му-то;
и потом уже, лёжа у себя дома, в агонии
я говорила что ты сатана мой, господь мой,
лихо менялись позиции;
оба утверждения были лютое гонево
но звучало красиво, и ты не можешь не согласиться
сердцем надо чувствовать,
сердцем —
говорили те, кто желали мне скорейшего гроба
чтобы провести публичную вивисекцию
чтобы осудить посмертно, с размахом, строго
я и сама знаю
у меня же тЫ был
это счастье такое, что волосы встают
дыбом
и пускай всё не так, и пускай это бредни больной
бабы
я пишу их, пишу их с упорством овцы, дабы
остальным было ясно,
что и любовь и смерть может вообще миф
только слова о них есть, из книг и рекламных буклетов
для больших людей
которые были испуганными
детьми
но естественно
не вспоминают
об этом.
