Сердце
зайдётся в вихре,
в буре,
Кардио-
грамму
калеча напрочь.
Быстро,
фатально,
куда там пуле,
шквал сознания
вторгся
зА полночь.
Тело
стянуто
в белый кокон.
Крючьями
пальцы –
подушку душат.
Глазищами
уставились
ночные окна
на тря-
сущуюся,
в безумии душу.
Кричать бы,
плакать бы,
стены крушить.
Дрожью
сил остаток
растрачен.
В глотке
застрявшие
осколки лжи,
голосом сплёвываю
безвкусным,
беззначимым:
«Не могу,
хватит, хватит,
вымучила».
Сырость ночная
нежна
и ласкова –
вьётся,
лАстится,
выжато-выхолощеная,
игриво подмигивает
горящими
глазками.
Холода
не чувствую,
не ощущаю внимания к
фигуре своей,
в ночИ
затерянной.
Сижу.
Подумалось:
«Я же памятник».
И смехом по переулкам
разлетелась
истерика.
