Из Гейне В ночь родительской субботы

В ночь родительской субботы,

Трое суток пропостившись,

Приходил я на кладбище,

Причесавшись и побрившись.
Знаю я, кому придется

В этот год спуститься в землю,

Кто из смертных, из живущих,

Кувырнется, захлебнется.
Кто-то лысый — полосатый,

В красных брюках, в пестрых перья

Важно шел петушьим шагом,

Тонконогий и пузатый.
Кто-то длинный, очень длинный,

В черном фраке, в черной шляпе,

Шел, размашисто шагая,

Многозвездный, многочинный.
Кто-то, радостями съеден,

В туго стянутом корсете,

Раздушен и разрумянен,

Проносился вял и бледен.
Шли какие-то мундиры,

Камергеры, гоф-фурьеры,

Экс-жандармы, виц-министры,

Пехотинцы, кирасиры.
Шли замаранные люди,

Кто в белилах, кто в чернилах,

Шли забрызганные грязью,

Кто по шею, кто по груди.
Шли — и в землю опускались...

Громко каркали вороны,

На болоте выла вьюга

И лягушки откликались.