05/11/2007

Я охладела к жизни в девять лет,

В тот самый год, когда погиб Рорайто.

На бредни из бессовестных газет

В моих мозгах не сыщется и байта,

На воду из любовного письма

Мне не хватает нежности у взгляда.

Мне мало утешения весьма,

Покоя мало, бури, вод и яда.

Ищу я здесь и вновь не нахожу

К обычной жизни силу притяженья.

Ты поклоняешься кастрюле и ножу,

Они – твоё прямое отраженье,

Но этот путь, увы, не для меня.

Ловлю в тенях я светлое-святое,

И остаётся в пальцах два-три дня,

Чтоб в ржавчине увидеть золотое.

Мне кажется, что Эру что-то знал,

Он что-то видел дикими глазами…

Была средь тех, кто дрогнул и упал

И кто поднялся снова со слезами,

Была средь тех, кто шёл и побеждал,

Была я злобной, доброй, нежной, грубой,

А кто-то на опушке меня ждал,

Пока сияло огненное чудо –

Не тот ли голос вдумчивый, прямой;

Не тот ли волос чёрный, островатый;

Не тот ли смысл смутный и немой,

Что порождал в былые дни дебаты?..

В конце туннеля ярче белый свет,

Но я пока стою к нему спиной.

Я охладела к жизни в девять лет.

Рорайто,

забери меня домой.