Розовыми прожилками светится мой инжир.
Лето еще не все – половину зубов даю!
Господи, да не Ты ли влюбил меня в этот мир –
что же Твой клирик сердится так на любовь мою?
Я ж не одни подарки: брызги, лучи, плоды –
принял с благодареньем, взор свой отворотив
и от травы сожженной, и от гнилой воды,
да и от гнуса, гнусящего гнусный, но свой мотив –
принял и эти хворости в крепкой натуре дня,
где из прибоя древнего полчища Афродит
утром выходят на берег, камни на дне кляня,
и светлая соль океанская чуть на плечах блестит.
Но все это лишь подробности. И выразить не дано
того, что нам всем отпущено для разума и души…
Скажи, Ты и вправду сердишься за бешеное вино,
за злую счастливую девушку? Ну, не молчи, скажи!
Да будь оно вправду проклято это мое житье,
если я жил без памяти, если умножил зло.
А и того не хуже ли это мое нытье?
Лучше бы сесть мне в лодочку, лучше бы взять весло…
1976
