Две половины у Змеи:
Они Хвостом и Головою
У нас зовутся, и молвою
За злодеяния свои
У лютых Парк прославилися обе.
Друг другу равные по злобе,
За первенство в былые дни
Упорно спорили они.
До той поры Хвост за собою
Вела повсюду Голова,
Но тут пред небом он с мольбою
Вступился за свои права,
При этом гнев являя непритворный:
Я много миль в угоду сделал ей;
С меня довольно!
Нет, слуга покорный!
Я, слава Богу, не лакей,
Но брат родной сестры моей.
Мы — одного происхожденья;
Я вправе ждать такого ж обхожденья:
В себе ношу я столь же сильный яд,
Вот в чем, о небо, состоят
Мои усердные моленья:
Сестре моей дай повеленье За мною следовать в пути,
И в свой черед ее вести
Я обязуюсь так прекрасно,
Что сетовать ей было бы напрасно».
И вняли просьбе той
Немедля небеса с жестокой добротой.
Их снисходительность кончается плохими
Последствиями иногда;
Им подобает быть глухими
К слепым желаньям.
Но тогда
Так не случилось, и вожатый,
Который, вечной тьмой объятый,
Но доверяющий себе,
Днем видел так же, как в трубе,
Вперед помчался, и упрямо
То стукаясь о корни головой,
То о людей, о мрамор вековой,
И наконец сестру привел он прямо
К пучине Стикса роковой.
Беда стране и населенью,
Подпавшими такому ж заблужденью.
