/Стикс говорит/
— Твой путь свершён, и смята акварель.
И там, где серебристая капель
Пути сквозь явь очерчивает снам,
Двум путникам – совсем как берегам –
Не разойтись, сошедшись на реке.
Я – смерть твоя, застывшая в пике,
Вспоров эфир клинком протуберанца.
Кружит хронометр в неподвижном танце,
И песня тает мёдом на губах.
Что жмёт в груди? Надежда или страх?
Пульсары звёзд хранят воспоминанья –
От взгляда леденеет крик в гортани,
И лёд не тонок. Лёд прочнее стали
И песню стали он тебе споёт.
Ты ждал безбрежной нежности от вод?
Они совсем иными ныне стали.
Что ты несёшь в себе? Чей это след?
Чей отпечаток на зерцале духа?
Не золотую нить пряла старуха,
В слепой ночи провидя твой рассвет
И твой закат – единое мгновенье.
Вселенная и оком не моргнёт,
Верша извечный свой круговорот.
Итак, прими моё благословенье.
/Габриэль отвечает/
— Так я рождаюсь заново – клинком,
Движеньем ветра, алыми цветами.
Я знаю всё о том, как пляшет пламя,
Когда его питает только Ом.
Мой новый шаг неслышен и незрим,
И все пути ведут отнюдь не в Рим:
Я вижу нити их за гранью мира.
Я сам теперь прозрачнее эфира,
И нет следов, и траекторий нет, –
Я скор, как мысль, свободен, точно свет,
Я каждый миг пропел струной сааза,
Я выбрал век и вечность – вместе, разом –
И мир вобрал, как фокус объектива.
Моя рука не будет тороплива:
Я выбрал ей занятие под стать.
– Каков твой путь? – Я буду танцевать.
