– Шсшшшхххсшсхххшшшшс!
– Аа?
Когда два года живёшь в своей квартире, привыкаешь ко всем её звукам. Именно эта мысль пришла мне в голову однажды утром, когда я проснулась от странных, незнакомых шорохов. Списав всё на сонное состояние и прогулявшись для верности на кухню и обратно, я снова легла в нагретую постельку и приготовилась хорошенько отоспаться – была суббота.
Соседи сверху, простые люди с завода, вчера получили зарплату и полночи шумно её пропивали. Слышимость в доме была совершенно не конспиративная, всю ругань можно было разобрать дословно, и ни о какой виртуозности в выборе нецензурных выражений там и речи быть не могло. Угомонились они только под утро, когда по полу несколько раз прокатилось пустое и гулкое стекло.
Но только я приложила голову к подушке, как тут же, поднимаясь по изголовью кровати, началось какое-то ёрзанье и скрёб.
– Шсшшшхххсшсхххшшшшс!
Наверно, именно это и называют «саспенс» – ожидание неотвратимого ужаса.
Решив, что противника нужно знать в лицо, я свесилась с кровати, пытаясь заглянуть в тёмное пространство и разобрать там очертания чистого зла.
В детстве я ходила в школьный лагерь. Как-то после обеда нас повели в кино и показали «Проклятие долины змей», после которого в каждом шорохе мне чудились затаившиеся питоны и анаконды. Однажды осенью соседка нашла меня в подъезде в одних трусах стоящей у двери и трясущейся от холода и страха. «У меня дома змея!» – сказала я шёпотом. Бабуля взяла лыжную палку и мы вместе вошли. Обойдя квартиру и потыкав для уверенности во все захламлённые уголки, она оставила меня уже осмелевшей и переставшей верить воображению. Но сейчас звуки были реальны!
Шуршание неожиданно прекратилось, время, как в кино, замедлилось, а из-под кровати стало постепенно материализовываться маленькое грязно-белое существо. Неужели у меня в квартире крыса? Однажды, дома тогда шёл ремонт, мне было лет десять, я сидела в ванной. И из вентиляции (решётку папа снял, а новую ещё не поставил) показалась блестящая серая морда. Сначала она просто смотрела, а потом взяла и прыгнула вниз. Помню свой девчоночий визг, следы от мокрых босых ног и синее полотенце, в котором я выбежала вслед за крысой-камикадзе. Мы ловили её, зажав в углу между стеной и дверью, под которой она не могла пролезть из-за отъевшегося брюха. Она отвратительно верещала, но как только мы вынесли её из подъезда и вытряхнули из ведра в траву, замолкла и юркнула в дыру, прогрызенную братьями и сёстрами в деревянной двери, за которой стояли контейнеры и что-то долго сыпалось из мусоропровода. Тот чёрный прямоугольник незакрытой вентиляции, уходивший неведомо куда, пугал меня ещё долго. Неизвестность притягивала взгляд и гипнотизировала. Каждый раз, намыливая руки или стоя под душем, я ждала, что оттуда должна появиться уродливая серая морда.
А существо всё двигалось из-под кровати на свет. Вот показалась серенькая шерстяная попа, и я уже приготовилась зажмуриться, если появится розовый лысый хвост… Но вместо длинного и розового попа закончилась аккуратным мохнатым комочком. Нечто живое и явно с мышиной родословной деловито прошло вдоль комода, свернуло в коридор и исчезло из виду. И только тут морок спал, и я, кажется, пришла в себя.
«Что бы это ни было, но в моём доме ему не место!» – бубнила я, поднимаясь с кровати и буквально физически ощущая в крови зашкаливающий уровень адреналина. Выскочив в коридор, я увидела, как мохнатый зверь скрылся под ванной среди порошков и чистящих средств. Нельзя сказать, что он сильно боялся человека. Скорее, просто бродил из любопытства, осматривая новую территорию. Но пока неизвестный гость не был определён как безобидный, ловить его рукой было страшно – вдруг кусается? Попытки выманить его с помощью тычков длинным баллончиком с активной пеной для ванны и душа успеха не принесли. Ощутив охотничий азарт, я всё-таки нацепила резиновые перчатки, потянулась и, задержав дыхание, поймала мягкое маленькое тельце.
Смешно шевеля верхней губой и носопыркой, в ладони сидела флегматичная особь домашнего хомяка.
– Интересно девки пляшут – по четыре штуки в ряд! И что же мне с тобой делать? Откуда ты вообще взялся, Бильбо Бэггинс?
Серый мех был в пыли и паутине и пах почему-то табаком.
– Первый раз встречаю курящего хомяка!
Не выходя из ванной, пришелец получил санитарную обработку в виде помывки с мылом. Вода с него стекала такого цвета, как будто стирали мужские носки. Кстати, называя шерстяную тушку мужским именем, я не ошиблась. Это был самец. Закутав тёплый комок в полотенце, я стала искать ёмкость, где он мог быть в безопасности. Взгляд остановился на пластмассовом тазике. Из тряпичного плена он выполз совершенно другого цвета, оказавшись замечательно белым и розоволапым.
Поставив тазик посередине кухни, я наконец-то приготовила ритуальный кофе, с которого обычно начиналось плавное пробуждение. Но сегодня с кружкой в руках я задавала яндексу вопросы, чем кормить хомяков, и думала, каким образом он мог проникнуть в квартиру. Версий было всего две. Первая – открытый балкон. Но как-то не очень верилось, что этот путешественник, Фёдор Конюхов хомячьего мира, попал ко мне с улицы. Слишком это было невероятно для домашнего зверька. Второй вариант казался более подходящим – под ванной была дыра, уходящая в вентиляцию. Я давно хотела залить её монтажной пеной, но не хватало длины руки. Если предположить, что чья-то квартира тоже оказалась негерметична, то где-то сейчас стоит пустая клетка и хозяева ищут шерстяного беглеца.
«Легче всего перемещаться по вентиляции сверху вниз» – логично предположила я. Значит, скорее всего, мой Федя (это имя так и осталось) живёт на 4 или 5 этаже. Правда, ничего нельзя знать наверняка. И сегодняшнее проникновение в мою спокойную обитель это подтверждало. Поговорив с парой знакомых, которые жили с хомяками, я почти поверила, что Фёдор мог сбежать из любой квартиры любого подъезда, а потом в подвале найти новый извилистый путь наверх. В подтверждение этой теории мой друг Дима рассказывал жуткие факты, похожие на детские страшилки:
– Одна девочка однажды пошла в туалет. Подняла крышку. А оттуда выскочила мокрая, вонючая крыса! – голос в телефоне выдержал паузу. – Ты знала, что крысы могут путешествовать по канализации? Конечно, они чаще всего оказываются на нижних этажах, но, говорят, могут просочиться и вылезти выше пятого! Сообразительные твари. Смывание их тоже не смущает, они поплещутся в чистой водичке, а потом будут пытаться проникнуть в человеческие комнаты, чтобы сожрать человеческую еду, сделать гнездо в человеческой кровати, наплодить уродцев и захватить мир!
– Но у меня добродушный хомячок! Крысы в подвале давно бы им поужинали. И вряд ли он настолько мутировал, чтобы водным путём из варяг в греки причалить к моему унитазу. К тому же там вокруг всё сухо. И сам Федя был не мокрым, а пыльным. Это точно вентиляция. Наверно, надо написать объявление, повесить на первом этаже.
– Пиши на все подъезды. Бери максимальный охват. Или оставь хомячину себе. После такого потрясения срок его эксплуатации сократился минимум вдвое. Тебе надо было назвать его Лаки. Это чудо, что он тебя нашёл. Хотя я на твоём месте отложил бы вагон кирпичей от такой находки.
Я всего на пару минут отвлеклась во время разговора, а потом вернулась глазами к центру кухонной вселенной – тазику. Точнее, к пустому тазику. Хомяк, явно имевший предрасположенность к скалолазанию, уже сидел на свободе в тени батареи. Операция «Побег из Шоушенка» сорвалась, пушистик был обездвижен и лениво вырывался из ладони левой руки.
– Ну, ты, мать, попала! В банку его посади трёхлитровую!
– Где ж я такую возьму?
– Блин… ну, в вазу тогда. Вазы у всех девочек есть.
Через минуту между мной и Федей стояло богемское стекло. Узник замка Иф скрёб его коготками и перемещался по кругу, как миксер. Я нашла фломастеры, написала пять объявлений и расклеила их на всех подъездах:
«Кто потерял хомяка? Сегодня утром он оказался в моей квартире!
Хозяин, отзовись! Хомяк удручён и мечтает вернуться в лоно семьи!»
(Ниже был приписан телефон.)
Чешская ваза по-прежнему стояла с самым неожиданным содержимым. Весь день я наблюдала за Федей, умилялась, как он по-кошачьи умывается лапкой, как смешно грызёт орехи, чихает от солнечного света. Мне даже стало казаться, что он привык к новому имени и немного откликается. Наступил вечер, а телефон по-прежнему молчал. Каким бы белым и пушистым не был мой квартирант, оставлять его у себя не хотелось. Я решила, что, если хозяин не отыщется, отнесу Федю в зоомагазин. С такими мыслями и легла спать.
В пять утра раздался звонок. Это было настолько неожиданно, что я взяла трубку.
– Алё! Это вы нашли моего хомяка? Можно забрать? Он белый, его зовут Кус-Кус. Вы в какой квартире живёте?
Хозяйкой Феди оказалась моя соседка сверху. Она возвращалась со смены, увидела объявление и решила сразу звонить. Передавая сонного зверька из рук в руки, я ощутила алкогольный шлейф. Такие люди не извиняются, что разбудили, и не говорят спасибо.
В воскресенье мне уже было как-то не по себе без фединой молчаливой компании. А в понедельник, возвращаясь с работы, я наткнулась на соседку. Она перегнулась через перила и прокуренно просипела:
– Извините, а к вам Кус-Кус больше не прибегал?
– Он опять сбежал?
– Да, зараза такая!
– Нет, не прибегал.
Молния в одно место не бьёт. И чудо случается только один раз. Мне представилось, как маленький Язон пускается в отчаянное путешествие по тёмному лабиринту вентиляционных шахт хрущёвки. Не было больше спасительницы Медеи, зато наверняка встретились кровожадные хвостатые минотавры. Мне было жаль, что конец невероятной истории оказался таким трагичным.
Весь день меня мучило чувство вины и вспоминались первооткрыватели из школьного учебника географии. Почему я решила, что эти аборигены, живущие севернее моих земель, не убьют безрассудного, но смелого Джеймса Кука? Вдруг ему было так невыносимо, что он оказался готов рисковать, но только не дышать больше этим затхлым табаком и не сжиматься от постоянного крика выпивших людей?
Прошло лето. Сидя как-то вечером на кухне с кружкой чая, я услышала странные звуки. Это были не те звуки, которые предшествовали появлению хомяка. «У меня в квартире крыса! Теперь точно крыса!» – в ужасе подумала я. В висках заколотилось. Зная, откуда может прийти мохнатое зло, я побежала к ванной, зажгла свет, натянула резиновые перчатки, плюхнулась на коврик и стала вглядываться в темноту. Очень скоро глаза различили шевеление, а потом на свет выползла лупоглазая рыжая хомячиха.
– Слушай, да у тебя там портал! – ржал в трубку Дима.
В этот раз, понимая всю безответственность своих соседей, я нашла Золотцу другой дом.
Примерно через месяц после этой истории, заваривая кофе, я слушала обычную ругань соседей. А потом чуть не поперхнулась.
– Х*ли мяу? Х*ли мяу? Жри, чё дали!
