Доброе утро, последний герой!
Доброе утро, тебе и таким, как ты!
Утро. Прекрасное утро долгожданного дня. Сегодня Лёха, хоть это было ему и несвойственно, проснулся рано, почистил зубы, позавтракал и надел новые, недавно купленные зауженные штаны и футболку с отрезанными рукавами, которая идеально подчеркивала его мускулы.
К счастью, дома никого не было, а то Лёша уже приготовился выслушать причитания матери, которая всегда говорила одно и то же: «Вот, опять потратил все семейные деньги на одежду, которую и одеждой назвать нельзя, лучше бы работу себе нашёл, чем без дела слоняться! Даже из училища тебя выгнали! Только и можешь, что со своими дружками, такими же никчёмными, как и ты, пиво по подворотням пить да на гитаре бренчать, если б это только пользу приносило! Вон, у Петровых тоже сын растёт, брал бы с него пример! Прилично одевается, вежливый, университет заканчивает на «отлично», а ты…». Дальше Лёша уже не слушал. Он бы мог ответить, что мамин бюджет он никогда в жизни не трогал, а тратит только свои накопленные со стипендии деньги, что работу он пытается найти, но тщетно, ибо из-за внешнего вида никуда не берут, а подстраиваться и меняться ради кого-то он не хочет, что училище он закончить не смог из-за того, что на него настучал одногруппник, а не из-за плохой успеваемости, как думает мама. Он мог бы сказать, что друзья у него все хорошие, что, возможно, он когда-нибудь соберёт с ними свою рок-группу и они будут зарабатывать огромные деньги. Мог бы многое рассказать про сына Петровых, Мишу, как он продаёт наркотики ребятам из соседних дворов и вырученными средствами расплачивается за свои хорошие оценки. Он мог бы… даже какое-то время пытался это рассказать, но мать его не слушала. Ей важно было наорать на сына, обвинить его во всех человеческих бедах, выместить на нём свою злость и успокоиться. После нескольких неудачных попыток Лёша перестал отвечать на её ругань и просто молча выслушивал всё это, раз за разом, одно и то же. Потом, когда ему надоедало, он уходил в свою комнату, закрывал дверь и громко включал музыку. Мама какое-то время ещё пыталась перекричать магнитофон, потом унималась и уходила на кухню. Такое происходило каждый раз, когда Лёша брал гитару, одевался по-рокерски или когда говорил: «Мам, я пойду, погуляю с друзьями, буду поздно», то есть достаточно часто.
Лёша надел кожаную жилетку, засунул в задний карман штанов билет, и вышел на улицу. Через час он должен был встретиться со своими друзьями на Арбате. Паша говорил, что приведёт ещё несколько друзей, которые специально приехали из Питера, чтобы сходить на грандиозный концерт. Лёша уже был на пяти выступлениях «Кино», в том числе на двух квартирниках и одном фестивале Ленинградского рок-клуба, где группа получила приз «За творческое совершеннолетие», но это шоу должно было быть великолепным, таким, какое ещё никто никогда не видел. Лёша это чувствовал. Всё то время, от покупки билета до сегодняшнего дня, он знал, что такого концерта, возможно, больше не сможет посетить. Поэтому он пребывал в прекрасном расположении духа.
Лёша шёл, тихонько насвистывая одну из любимых песен, не замечая ничего вокруг. Как вдруг сзади его окликнули: «Эй, ты, в коже, ну-ка сюда иди!». Парень мгновенно понял, что ему конец. Это был Серый со своей компанией. В обычные дни они не замечали Лёшу, а Лёша старался не привлекать их внимания. Но, судя по голосу и дикому ржанию, которое раздалось после его слов, Серый был слегка пьян. Или не слегка. И всё было бы ничего, если бы Серёга был просто человеком. Ну хотя бы гопником. Но сегодня Лёше не везло… Подвыпивший Серый со своей сворой были люберами – главными врагами Лёхи, его друзей и всех рокеров в общем. А сейчас Лёша был при полном параде: помимо одежды на нём были браслеты и ремень с шипами и заклёпками, кольца и перчатки с обрезанными пальцами. Лёша быстро прокрутил в голове все возможные действия: отступать некуда, до подъезда он добежать не успеет, до оживлённой улицы – тоже, сказать ребятам, что они его с кем-то спутали, не вариант: даже слепому ясно, что перед ним рокер, вежливо предложить поговорить и разойтись с миром нельзя, так как любера не понимают обычных слов. Оставалось только драться. Драться Лёха умел: ему часто приходилось отбиваться от таких, как Серый. Но в такой прекрасный день ему этого делать совсем не хотелось. Во-первых, он был один против целой группы; во-вторых, Серёга был два метра ростом и сильнее раза в три; в-третьих, он мог получить в глаз или порвать новенький прикид, а появляться в таком виде перед друзьями и незнакомыми людьми из культурной столицы ему совсем не хотелось, тем более охранники у входа на стадион могли принять его за бомжа и не пустить на концерт. Но, так как другого выхода не было, он повернулся, и, полный решимости, направился к люберам.
- Ты чё, рокер, что ли? – Пьяно покачиваясь, спросил Серый.
- Ну как бы да. А чё, есть какие-то претензии? – Храбро отвечал вопросом на вопрос Лёша.
- Типа того. Ты же знаешь, кто мы такие?
- Да.
- Ну и кто же?
- Гниды. Люберецкие гниды. – После этих слова Лёха со всей силы врезал по опухшей от выпивки роже Серёги. Кольцо-коготь на указательном пальце и печатка с массивным чёрным камнем на среднем сделали своё дело: одним взмахом парень порезал Серому скулу и разбил нос. Тот взвыл от боли и, моментально протрезвев, бросился на Лёху с кулаками. Лёша не растерялся, согнулся пополам, защищаясь от удара и несильно толкнул любера головой в живот. Здоровый человек от такого удара только бы покачнулся, но, как и предполагал Лёша, в Серёге ещё оставался дух алкоголя, так как он, отшатнувшись, упал на спину, пытаясь схватить руками воздух и удержаться за него.
- Вот тварь! Этот драный рокер нашего Серёгу покалечил! Ребята, бейте его! – закричал один из стаи. Лёша представил, как будет сражаться один против восьми амбалов и ему стало плохо. Он приготовился к неминуемой смерти, как вдруг вперёд вышел один парень. Он был самым накачанным из всей компании и, судя по взглядам остальных, самым авторитетным. Он заговорил низким и необычным голосом, обращаясь к Лёхе:
- Ты, рокер, случайно не на концерт Виктора Цоя собрался?
- Да, именно туда я и собирался, а тебе-то что? - Голос у Лёши слегка дрожал, но он всё равно старался казаться крутым.
- Да так, ничего. Цой – мой давний друг, его поклонники – мне не враги. Повеселись там, на концерте, Витя сказал, что будет круто. Ребята, расходимся. И оттащите уже кто-нибудь Серого с дороги, а то его ещё и машина переедет, - на этих словах любер развернулся и пошёл оттаскивать Серёгу. К нему присоединилось ещё пара ребят. Через 5 минут, совместными усилиями, Серый уже лежал на лавочке. Любера, недобро поглядев сначала на своего авторитета, потом, ещё более злее – на рокера, расстроившись, что им не удалось никого побить, разошлись по домам. А Лёха так и стоял посреди двора, переваривая в голове только что случившееся. Это ж надо – любер, друг самого Цоя, не стал с ним драться! Будет, что рассказать друзьям. Кстати о друзьях. Лёша посмотрел на часы: до встречи оставалось тридцать минут. Он поспешил к ближайшей к дому станции метро.
Лёша пришёл вовремя, но многие его друзья уже стояли там, на Арбате, создавая внушительную и опасную толпу. Он со всеми поздоровался, познакомился с ребятами из Ленинграда и, когда уже все окончательно собрались и двинулись к метро, чтобы доехать до «Лужников», рассказал историю, приключившуюся с ним сегодня, всего полтора часа назад. Все внимательно дослушали до конца, поругали люберецких жителей и их систему, удивились тому, что Цой дружит с ними, но все вместе решили, что не важно, кто человек – любер, рокер или гражданский – главное, чтобы хорошим был. Один из самых близких друзей Лёши, Кирилл глубокомысленно изрёк: «Да уж… Герой, чувак тот, люберецкий. Пошёл против своих друзей, в защиту врага. Мало таких сейчас осталось. И ты герой, Лёха… Последний герой!». И тут все дружным хором подхватили: «Доброе утро, последний герой! Доброе утро, тебе и таким как ты!», а Лёша улыбался и думал, до чего же хорошо быть частью единой, целостной системы, у которой нет строгих правил, а есть только идеи, которые с лёгкостью воспринимаются всеми и так же легко воплощаются в жизнь. Очень скоро, в «Лужниках», они снова орали эту песню, только намного громче и вместе с Виктором Цоем, группой «Кино» и целой толпой фанатов. Никогда ещё Лёша не был так счастлив.
