Не хочу, не могу, ни на шаг, ни на миг,
выйти прочь, выйти в ночь,
где пространственный сдвиг
всех наивных миров из прочитанных книг,
за кормой корабля, под подковой коня
сколько миль, сколько лиг
Мельхиседек-старик
все идёт по пустыне, не помня себя.
И велик его список священных даров:
в нем и пища, и кров, благовест и покров,
связка мёртвых узлов, сеть несвязанных слов,
дым непрожитых снов, алый шёлк парусов,
сотня мер и весов, хор чужих голосов
и уменье овец отличать от козлов...
Пошёл на хуй!
Звезда оказалась не та,
В небе над Вифлеемом звенит пустота,
И Полынь моя - черви, чума, чернота,
и размелет мольбы мой кошмар - немота
освежеванных мыслей свята нагота,
И пустуют места на перилах моста,
Мне был нужен один только дар - простота.
Чтобы мой текст как душистый кумар
Вился клубами от включенных фар,
чтоб сильнее угар, чтоб точнее удар,
Чтобы слово - потоп, чтобы слово - пожар,
Чтобы слово звенело, как хивский базар,
выйти прочь, выйти в ночь как Бодлер на Монмартр,
Не орать во всю мочь, переждать, превозмочь,
Доволочь, изнемочь, и в муку истолочь,
Связки рвутся на крик, ни на шаг, ни на миг,
На огромном зрачке ослепительный блик,
Мой безмолвный кошмар многорук, многолик,
Он забрался мне в мысли, под кожу проник,
Я почти что смирился, почти что привык,
Я хочу выйти прочь, хоть на шаг, хоть на миг...
