I.
Не жди ты меня,
Не кличь! не зови меня музою! — Нет,
? На закате тревожного дня
Я петь не могу, — я устала, поэт!
Я петь не могу, —
Я встречаю на каждом шагу
Озлобленных, бедных, измятых судьбой:
Идут они порознь из сумрака в мглу,
От известного зла к неизвестному злу,
? И не ищут звезды путевой…
И не нужно им сердце моё, — факел мой! —
Сама я сняла
Венок с моего молодого чела,
И все позабыла, — не знаю о чем
Беседуют звезды в тумане ночном.
И точно ли жаждут упиться росой
Цветы полевые в полуденный зной…
Не знаю, о чем волны моря шумят,
О чем грезят сосны, когда оне спят,
? Чей голос звенит над рекой,
? Что думает роза весной,
Когда ей во мраке поёт соловей, —
И даже не знаю, поёт ли он ей!..
В толпе я бродила, где труженик чужд
Свободы и славы под бременем нужд;
И не цветы, и не мирты росли
На пажитях по? том политой земли, —
Бурьян всюду рос, за бурьяном росла
Нужда за нуждой и к работе звала.
— Ни свет ни заря вышел пахарь; за ним, —
За плугом его, — я пошла полосой;
Помочь не могла ему слабой рукой…
Хотела помочь ему пеньем моим, —
Но пахарь и слушать меня не хотел,
Попрежнему песню степную он пел…
Сама я заслушалась песни родной, —
И в город ушла за рабочей толпой.
Как вешнего солнца сквозь пыльную щель
Пробившийся луч к бедняку на постель,
Я с пеньем проникла на тёмный чердак, —
Но встретил меня горьким словом бедняк:
«Ступай», — он сказал мне, угрюмый как ночь, —
«Ты можешь утешить, — не можешь помочь.
Ты к свету зовёшь, — благ земных не даёшь…
? На вытертый грош
Не вижу я пользы от песен твоих!
Пусть уши богатых ласкает твой стих!» —
— И вот, проходя вереницей колонн
К палатам, где царствуют нега и сон,
Я стала стучаться в чертог богача.
Он принял меня, про себя бормоча:
?«Как бедно одета! как трудно узнать!
? Где прежние речи, где прежняя стать!»
О бедных ему я шепнула, — богач
Сказал мне: «Все знаю, — напрасно не плачь…
Не нужно мне горьких советов твоих,
Пускай бедняка развращает твой стих!» —
— Зашла я в больницу и слышала бред
Преступницы бедной семнадцати лет, —
Во сне она плакала, Бога звала, —
Проснувшись, опять равнодушна была
И усмехалась при слове «разврат».
Никто не зашел к ней, — ни сестры, ни брат;
Ни друг, — только я наклонилась над ней,
Как няня, с сердечною песней моей…
Напрасно! Больная махнула рукой
И молвила мне: «Уходи! Бог с тобой!
Я верила грезам, — пора перестать…
Я пала, и знаю, что мне уж не встать…»
— И с горьким упреком пошла я к тому,
Кто бросил дитя это в вечную тьму.
...............
Его уязвила я метким стихом; —
Но медному лбу стих мой был нипочём.
— Зашла я в темницу, — мне сторож помог
Переступить заповедный порог…
К холодной стене прислонясь головой,
Сидел там один человечек больной.
Я узнала его, — то был сущий добряк,
Убить комара не решился б никак,
Подстреленной птицы ему было жаль…
Сидит он, — мечта унесла его вдаль, —
И шепчет он: «О! если б воля да власть!
Я мог бы все сдвинуть, поднять и потрясть, —
Я залил бы кровью пределы земли,
Чтоб новые люди родиться могли»…
— И ты, — я сказала, — ручаешься в том,
Что новая будет природа потом,
Что терны и роза, — царица садов, —
Политые кровью, взойдут без шипов? —
«Ручаюсь!» — сказал он, — «и ты поручись,
Верь новому чуду, — не то — провались!»
— Мой друг, провалиться я рада, — но как?!
Мне руку пожал и заплакал бедняк.
Вдали колокольный послышался звон…
И с сердцем измученным вышла я вон.
Куда ж мне уйти от неволи и дум!
Что нового скажет мне уличный шум!?
От гула шагов, да от стука колёс
Раздастся ли в воздухе новый вопрос?!.
И чудилось мне… мысль носилась одна:
— И мы все не нужны, и ты не нужна…
...............
II.
И покинула я этих каменных стен, —
Этих клеток настроенных, — тягостный плен,
Захотела я дальше уйти от людей,
? От бесстрастных врагов,
? От пристрастных судей,
? От разврата, нужды и оков…
От разбитых надежд, я в груди сберегла
? Драгоценный обломок один, —
И ушла в даль широкую. —
? С юга весна
Подвигалась, — пестрели цветы, — и пышна
? Была зелень холмистых долин.
? Ночь была, — пахло свежей травой,
Рокотал соловей над померкшей рекой,
И, как искорки слез у ребёнка в глазах,
Отражения звёзд трепетали в волнах…
И теснились у берега семьи берёз,
И сирень там росла, и шиповник там рос,
И струился родник из-под камня — и дуб
Погружал в него мшистые корни свои…
Я о вечной, повсюду творящей любви
Думу думала, — шла — и наткнулась… на труп!!.
О, поэт! От живых,
Суетящихся, плачущих, глупых и злых,
И от жалкого ропота их без конца —
Для того ль я ушла, чтоб найти мертвеца!?.
В полусвете луны, в полутени ночной,
? Окровавленный, страшный, немой,
Он и мёртвый не мог свои пальцы разжать,
Крепко стиснувши сабли своей рукоять;
И на тёмной траве от руки полосой
Серебрился той сабли холодный булат.
? Бедный брат! для чего умер ты?
? За кого ты погиб? — бедный брат!
Я хотела вглядеться в черты
Молодого бойца, — и шептала: очнись!
Дай мне руку и с миром домой воротись!
Там резная скамья, где сидел прадед твой,
Занята в эту ночь молодою женой, —
Молодая жена у камина сидит
И не видит огня, — и не видит кругом
Тёмных стен, — в ожиданье ночном,
Только вздрогнет порой, да в окно поглядит… —
? Я тебя проведу к ней, — пойдём!..
Как сестра, я поникла над ним вся в слезах
И ему говорила: пойдём же!.. но страх,
Страх неведомый тайно мне в сердце проник:
? Мёртвой силой дохнул его лик,
И прочла я в его неподвижных зрачках,
? И на лбу, и на сжатых губах
Выраженье такой бесконечной вражды,
Что, казалось, её роковые следы
Были глубже следа самой смерти его…
Он как будто сквозь зубы шептал мне: «Ого!
? Как нежна ты! — запой! может быть,
И очнусь я на звук хитрой песни твоей;
Хоть на миг оживи, чтоб я мог раскроить
? Тебе голову саблей моей!..»
?............
? Отошла я… заря занялась;
Из-за гор солнца пламенный выглянул глаз,
Словно в душу мою он проникнуть желал,
Ясной радости ждал, и как радость сиял.
Но на мой, возникавший у сердца, привет
? Восходящему утру, — в ответ
Из-за рощи зловещий послышался гул —
И не птица, свистя, пронеслась меж ветвей,
? И не ветер листы колыхнул,
И не вихорь с налёта ветлу покачнул… —
Затрещал, — отлетел перешибленный сук,
И отгрянул вдали гром, похожий на стук…
Я, бессмертная, смерти готовилась ждать, —
Замерла, и стояла скрестя пальцы рук…
Из-за рощи в лощину спустилася рать;
? Грянул залп, — точно взрыв, — и другой
Залп в ответ ему грянул, — стеной
? Шли враги друг на друга — и дым
Их штыки заволакивал флером своим,
Словно этим хотел он от глаз заслонить
И того, кто убит, и кто хочет убить…
О, поэт! не желая, чтоб кто-нибудь пал,
Ты кому бы из них стал победы желать?
Воссылая мольбы, за кого бы страдал!?
? В этот миг, отвечай мне скорей,
Что могла бы я петь, если б ты пожелал
? Новых песен от музы твоей?
«Уходи!» закричала мне с гневом в очах
? Вражда, — «я царица на этих полях;
«Во имя грядущего льётся здесь кровь;
?«Здесь нет настоящего, — к черту любовь!!»
И я отошла — и, я знаю, текли
Бесполезно горячие слезы мои.
? О, где же она, —
Та гармония мысли и сил,
Та великая жизнь, тот живительный свет
И все то, чему верить не ты ли, поэт —
? Мечтатель! — меня научил?
Куда я пойду теперь? — темен мой путь…
Кличь музу иную, — меня позабудь!
И знай, — появись мне сам бог Аполлон,
Мне дивный восторг его был бы смешон;
Меня, утомленную, царственный бог
Не мог бы узнать — и судить бы не мог!
