после такого пожара нам уже ничего не светит
мы с тобой два обугленных трупа, застывшие манекены
всё, что мне остаётся теперь – залететь и скучать в декрете
а тебе – напиваться до сблёва, растаманить,
колоться в вену
это было настолько ярко, что мы навсегда ослепли
и теперь уже не сумеем возродиться в садах Эдема
мы уже ничего не найдём в этом сером остывшем пепле
улыбайся на камеру, пупсик
так принято в мёртвых семьях
я брожу по квартире ночами, будто мультяшный зомби
ты не помнишь, где чёртовы бабочки?
куда я их положила?
всё настолько привычно и кисло, что я буду рада бомбе
мы и так уже в саване, пупсик,
а кровать холодна
как могила
мы хотели, как в лучших фильмах,
где героям срывает крышу
мы ловили болезненный кайф от страха, что все узнают
мы любили свою любовь, но сегодня она не дышит
это больше не прежнее чувство,
а лишь копия восковая
давай, режь меня без наркоза, вспарывай моё пузо
где-то там затаилось безумие, сладкая паранойя
я продамся любому дьяволу,
лишь бы ты оставался музой
музой, чёрт побери,
а не поводом для запоя
я не помню себя на тебе, закипающую как масло
как во мне пробуждалась ведьма, как мы падали в зазеркалье
как срывали футболки,
джинсы,
приличия,
ранги,
маски
почему мы с тобой проснулись
и всё это потеряли?
