Пойду в скуфье смиренным иноком
Иль белобрысым босяком
Туда, где льется по равнинам
Берёзовое молоко.
Ночью лес приготовился к брани.
В нем, без повода трепеща,
Близорукий русак заплывает
В травяную туманность хвоща.
В нем на мшистое одеяло
Тёплый ветер приносит листву,
И она лоскутами скрывает
Топь бездонную, холод и мглу.
Я пойду, утоплю свое горе
В этих мшарах, лишайниках, тьме.
Отчего мы, Отец, одиноки?
Неужели любить – это грех?
А что делать теперь, я не знаю,
Синей полночью выйду я в лес.
Грех разделит со мной тишь лесная,
И поло́г сбережет нас от бед.
Был бы Летовым – так удавился,
Был бы греком – тогда бы ослеп,
Не метался б горящею птицей,
Не бежал бы от бедствия в лес.
На болоте я выстрою келью,
Выйду с проповедью ко зверью.
Вместо просфор – кора и коренья,
Колокольнями сосны в бору.
Отпусти мне грехи, тишь лесная,
Ты безвинней меня и светлей.
Схорони на топи, как растаю,
Малахитовой ряской одень.
