Запомни, дружок, в нашей больнице все просто:
Кто первый халат надел, тот и доктор.
У нас есть свой Меркури, даже свой Бродский,
Все наши больные чистейшей породы.
В первой палате не место юным и смелым,
Там контингент подобран уж очень трагично.
Воланд без памяти, Чехов давно ослепший.
Они так стары, что, пожалуй, уже неприличны.
В третьей Антон, он не боится летать.
Это задачка для наших светил науки.
В пятой- Алеша, его упекла сюда мать,
А он не больной,только любит почаще мыть руки.
В четвертой Римма,она очень эксцентричная,
Ни разу не пришла ко мне на исповедь.
Все бредит,говорит,Луна черничная
И вся покрыта маленькими избами.
Палаты с шестой и вплоть до восьмой
Заняты мертвыми: зомби и божий сын.
Хотел подселить к ним Будду,но он живой,
Вместо него въехал тот пожилой армянин.
Девятую проходим мимо,карантин.
Там Ницше снова подхватил простуду.
Лишь дверь открой и запасай вакцин,
Поэтому знакомить вас не буду.
В десятой Мартин,он живёт один.
По-честному,ему палата не положена.
Он призрак верно любящих мужчин,
Из тех,что не убиты и не брошены.
В семнадцатой шумно- поэты и алкоголики.
В целом,здоровы,но с возрастом лезут в петлю.
В восемнадцатой группа ученых-подводников,
Из ума окончательно выжили,говорят,что я их топлю.
А в двадцатой у нас паникеры,истерики,параноики.
Я их зря поселил,не выходит из них друзей.
А в палате с тобой пароходы,покойники,кролики.
Наш дурдом,если честно,больше похож на музей.
