Ему не нравятся татуировки, а ты обожаешь рисовать витиеватые символы на тыльной стороне ладони. Ты разрисовываешь руки при каждой удобной возможности: чёрная хна впивается в кожу, пасты гелевых ручек расчерчивают запястья, ровными рядами выстраиваются смоляные буквы — они кричат о том, что ты никогда не сможешь произнести.
Даже полушёпотом.
Он говорит, татуировки портят совершенное тело — твой безупречный силуэт, вырисовывающийся в зеркале. Он говорит, замысловатые узоры на запястьях — не более
чем блажь, прихоть, за которую однажды придётся платить, покоряясь стереотипам общества. А ты собираешься набить себе рукав по самое предплечье.
Иногда ты думаешь, что он — часть тебя. Как татуировка, набитая на рёбрах под самым сердцем, которая въелась глубоко под кожу, и её уже ничем невозможно вывести. Ты разглядываешь рисунок в зеркале ванной и тебе хочется стереть, смыть эту антрацитовую надпись, чтобы не осталось и следа. Белая пена остаётся кристально чистой — от чёрных букв над рёбрами не избавиться никогда.
Он уходит из твоей жизни резко. Одним махом стерев себя из твоей памяти, но, всё ещё продолжая мелькать на заднем плане постепенно обретающей краски пасмурной повседневности. И вдруг становится всё равно, как он теперь искоса на тебя смотрит.
Ты забиваешь руки символами, понятными только тебе. Они говорят громче любых слов. Эти татуировки — действительно часть тебя, это — настоящая ты. Ему не нравятся твои запястья, испещрённые чёрными татуировками. Что ж, его мнение — истина в последней инстанции. Но ты больше никогда…
...никогда его не увидишь.
