Вечерело, и в топких болотах
Затянулся твой мертвенный глас,
В его низких и стонущих нотах
Утопает предсумрачный час.
Ты поешь свои старые песни,
И от них холодок по душе —
Лишь от страхов людские болезни —
Прячешь бледный свой лик в камыше.
Где-то хлюпает путник упрямый.
Упустить его — стыд и позор.
Аромат здесь и затхлый, и пряный,
От него так туманится взор.
Свои мертвенно-бледные руки
Ты кладешь на изгиб теплых плеч,
И улыбка нетлеющей скуки —
Твой разящий без промаха меч.
Это тело потонет в болотах,
Примыкая к другим без труда:
Не нуждается больше в заботах
Тот, чей рот затопила вода.
Только дух его вылетит светлый
И покинет пределы твои,
Ты раскинешь туман неприметный,
Словно сети коварной любви.
