Струится шелк вдоль линии колен,
Иду как призрак, тихо и неспешно,
Я чужестранка в граде отшумевшем,
Но он мне мил, как мил морфея плен.
Смотрю как окна смотрят сквозь меня,
Они пусты, а может я пустая,
А может просто на закате дня,
Здесь ни душа, ни птицы не летают.
А может просто, неуемный зной,
Ушедших дней, расплавил все былое,
Но тот кто выжил под июльским зноем,
Сейчас как я и тихий, и пустой.
И этот город был когда-то пуст,
Был разорен сто крат, потом наполнен,
Лежит листва, по ней шагают с хрустом,
Листву сметут, деревья все запомнят.
И семь ветров, упрямых и шальных,
Сольются в танце, поднимая море,
Устроят буйство в память дней былых,
А после все наполнится покоем.
И будет шелк вдоль линии колен,
И будет шаг задумчиво неспешный,
И зелень листьев молодых и нежных,
И легкий бриз, ветрам лихим взамен.
