Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Сказываются сказки старикам да старушкам на утешенье, молодым людям на поученье, а малым ребятам на послушанье.
Из сказки слова не выкинешь, а что было, то и быльем поросло.
Только бежал мимо косой заяц - послушал длинным ухом, летела мимо жар-птица - посмотрела огненным глазом...
Шумит-гудит зеленый лес, расстилается шелковым ковром трава-мурава с лазоревыми цветками, поднимаются к небу каменные горы, льются с гор быстрые реки, бегут по синю морю кораблики, а по темному лесу на добром коне едет могуч русский богатырь, едет путем-дорогою, чтобы добыть разрыв-траву, которой открывается счастье богатырское.
Ехал-ехал богатырь и доехал до росстани, где сбежались три пути-дороженьки.
По какой ехать?
Поперек одной лежит дубовая колода, на другой стоит березовый пень, а по третьей ползет маленький червячок-светлячок.
Нет дальше ходу богатырю.
- Чур меня! - крикнул он на весь дремучий лес.- Отвались от меня нечистая сила...
От этого покрика богатырского с хохотом вылетел из березового дупла сыч, дубовая колода превратилась в злую ведьму и полетела за сычом, засвистели над богатырской головой черные вороны...
- Чур меня!..
И вдруг все пропало, сгинуло.
Остался на дороге один червячок-светлячок, точно кто потерял дорогой камень-самоцвет.
- Ступай прямо! - крикнула из болота лягушка.- Ступай, да только не оглядывайся, а то худо будет...
Поехал богатырь прямо, а впереди поляна, а на поляне огненными цветами цветут папоротники.
За поляной, как зеркало, блестит озеро, а в озере плавают русалки с зелеными волосами и смеются над богатырем девичьим смехом:
- У нас, богатырь, разрыв-трава!
У нас твое счастье...
Задумался могучий богатырь, остановился добрый конь.
Впрочем, что же это я вам рассказываю, малые ребятки? - это только присказка, а сказка впереди.
Жил-был, поживал славный царь Горох в своем славном царстве гороховом.
Пока был молод царь Горох, больше всего он любил повеселиться.
День и ночь веселился, и все другие веселились с ним.
- Ах, какой у нас добрый царь Горох! - говорили все.
А славный царь Горох слушает, бородку поглаживает,
и еще ему делается веселее.
Любил царь Горох, когда его все хвалили.
Потом любил царь Горох повоевать с соседними королями и другими славными царями.
Сидит-сидит, а потом и скажет:
- А не пойти ли нам на царя Пантелея?
Что-то он как будто стал зазнаваться на старости лет...
Надо его проучить.
Войска у царя Гороха было достаточно, воеводы были отличные, и все были рады повоевать.
Может быть, и самих побьют, а все-таки рады.
Счастливо воевал царь Горох и после каждой войны привозил много всякого добра - и золотой казны, и самоцветных каменьев, и шелковых тканей, и пленников.
Он ничем не брезговал и брал дань всем, что попадало под руку: мука - подавай сюда и муку: дома пригодится; корова - давай и корову, сапоги - давай и сапоги, масло - давай масло в кашу.
Даже брал царь Горох Дань лыком и веником.
Чужая каша всегда слаще своей и чужим веником лучше париться.
Все иностранные короли и славные цари завидовали Удаче царя Гороха, а главное, его веселому характеру.
Царь Пантелей, у которого борода была до колен, говорил прямо:
- Хорошо ему жить, славному царю Гороху, когда у него веселый характер.
Я отдал бы половину своей бороды, если бы умел так веселиться.
Но совсем счастливых людей не бывает на свете.
У каждого найдется какое-нибудь горе.
Ни подданные, ни воеводы, ни бояре не знали, что у веселого царя Гороха тоже есть свое горе, да еще не одно, а целых два горя.
Знала об этом только одна жена царя Гороха, славная царица Луковна, родная сестра царя Пантелея.
Царь и царица от всех скрывали свое горе, чтобы народ не стал смеяться над ними.
Первое горе заключалось в том, что у славного царя Гороха на правой руке было шесть пальцев.
Он таким родился, и это скрывали с самого детства, так что славный царь Горох никогда не снимал с правой руки перчатки.
Конечно, шестой палец - пустяки, можно жить и с шестью пальцами, а беда в том, что благодаря этому шестому пальцу царю Гороху всего было мало.
Он сам признавался своей царице Луковне:
- Кажется, взял бы все на свете одному себе...
Разве я виноват, что у меня так рука устроена?
- Что же, бери, пока дают,- утешала его царица Луковна.- Ты не виноват.
А если добром не отдают, так можно и силой отнять.
Царица Луковна во всем и всегда соглашалась с своим славным царем Горохом.
Воеводы тоже не спорили и верили, что воюют для славы, отбирая чужую кашу и масло.
Никто и не подозревал, что у славного царя Гороха шесть пальцев на руке и что он из жадности готов был отнять даже бороду у царя Пантелея, тоже славного и храброго царя.
Второе горе славного царя Гороха было, пожалуй, похуже.
Дело в том, что первым у славного царя Гороха родился сын, славный и храбрый царевич Орлик, потом родилась прекрасная царевна Кутафья неописанной красоты, а третьей родилась маленькая-маленькая царевна Горошинка, такая маленькая, что жила в коробочке, в которой раньше славная царица Луковна прятала свои сережки.
Маленькой царевны Горошинки решительно никто не видал, кроме отца с матерью.
- Что мы с ней будем делать, царица? - спрашивал в ужасе славный царь Горох.- Все люди родятся, как люди, а наша дочь с горошинку...
- Что же делать - пусть живет...- печально отвечала царица.
Даже царевич Орлик и прекрасная царевна Кутафья не знали, что у них есть сестра Горошинка.
А мать любила свою Горошинку больше, чем других детей,- тех и другие полюбят, а эта мила только отцу с матерью.
Царевна Горошинка выросла ростом в горошинку и была так же весела, как отец.
Ее трудно было удержать в коробочке.
Царевне хотелось и побегать, и поиграть, и пошалить, как и другим детям.
Царица Луковна запиралась в своей комнате, садилась к столу и открывала коробочку.
Царевна Горошинка выскакивала и начинала веселиться.
Стол ей казался целым полем, по которому она бегала, как другие дети бегают по настоящему полю.
Мать протянет руку, и царевна Горошинка едва вскарабкается на нее.
Она любила везде прятаться, и мать, бывало, едва ее найдет, а сама боится пошевелиться, чтобы, грешным делом, не раздавить родного детища.
Приходил и славный царь Горох полюбоваться на свою царевну Горошинку, и она пряталась у него в бороде, как в лесу.
- Ах, какая она смешная! - удивлялся царь Горох, качая головой.
Маленькая царевна Горошинка тоже удивлялась.
Какое все большое кругом - и отец с матерью, и комнаты, и мебель!
Раз она забралась на окно и чуть не умерла от страха, когда увидела бежавшую по улице собаку.
Царевна жалобно запищала и спряталась в напёрсток, так что царь Горох едва ее нашел.
Всего хуже было то, что как царевна Горошинка стала подрастать,- ей хотелось все видеть и все знать.
И то покажи ей, и другое, и третье...
Пока была маленькой, так любила играть с мухами и тараканами.
Игрушки ей делал сам царь Горох - нечего делать, хоть и царь, а мастери для дочери игрушки.
Он так выучился этому делу, что никто другой в государстве не сумел бы сделать такую тележку для царевны Горошинки или другие игрушки.
Всего удивительнее было то, что мухи и тараканы тоже любили маленькую царевну, и она даже каталась на них, как большие люди катаются на лошадях.
Были, конечно, и свои неприятности.
Раз царевна Горошинка упросила мать взять ее с собой в сад.
- Только одним глазком взглянуть, матушка, какие сады бывают,- упрашивала царевна Горошинка.- Я ничего не сломаю и не испорчу...
- Ах, что я с ней буду делать? - взмолилась царица Луковна.
Однако пошли в сад.
Царь Горох стоял настороже, чтобы кто-нибудь не увидал царевны Горошинки, а царица вышла на дорожку и выпустила из коробочки свою дочку.
Ужасно обрадовалась царевна Горошинка и долго резвилась на песочке и даже спряталась в колокольчике.
Но эта игра чуть не кончилась бедой.
Царевна Горошинка забралась в траву, а там сидела толстая, старая лягушка - увидела она маленькую царевну, раскрыла пасть и чуть не проглотила ее, как муху.
Хорошо, что вовремя прибежал сам славный царь Горох и раздавил лягушку ногой.
Так жил да поживал славный царь Горох.
Все думали, что он останется веселым всегда, а вышло не так.
Когда родилась царевна Горошинка, он уже был не молод, а потом начал быстро стариться.
На глазах у всех старился славный царь Горох.
Лицо осунулось, пожелтело, глаза ввалились, руки начали трястись, а старого веселья как не бывало.
Сильно изменился царь Горох, а с ним вместе приуныло и все гороховое царство.
Да и было отчего приуныть: состарившийся царь Горох сделался подозрительным, всюду видел измену и никому не верил, даже самым любимым боярам и воеводам.
- Никому не верю! - говорил царь Горох им в глаза.- Все вы готовы изменить мне при первом удобном случае, а за спиной, наверно, смеетесь надо мной...
Все знаю!..
Лучше и не оправдывайтесь.
- Помилуй, славный царь Горох! - взмолились бояре и воеводы.- Да как мы посмеем что-нибудь дурное даже подумать...
Все тебя любят, славный царь Горох, и все готовы жизнь свою отдать за тебя.
- Знаю, знаю.
Правые люди не будут оправдываться.
Вы только то и делаете, что ждете моей смерти.
Все начали бояться славного царя Гороха.
Такой был веселый царь, а тут вдруг точно с печи упал - и узнать нельзя.
И скуп сделался царь Горох, как Кащей.
Сидит и высчитывает, сколько добра у него съели и выпили гости да, кроме того, сколько еще разных подарков получили.
И обидно старику, что столько добра пущено на ветер, в" жаль своей царской казны.
Начал царь Горох всех притеснять, каждую денежку высчитывать и даже по утрам сидел в кухне, смотрел, как варят ему щи, чтобы повара не растащили провианта.
- Воры вы все! - корит царь Горох своих поваров.- Только отвернись, вы всю говядину из горшка повытаскаете, а мне одну жижу оставите.
- Смилуйся, царь-государь! - вопили повара и валялись у царя Гороха в ногах.- Да как мы посмеем таскать твою говядину из горшков...
- Знаю, знаю.
У меня все царство вор на воре - вором погоняет.
Дело дошло до того, что славный царь Горох велел при себе и хлеб резать, и сам считал куски, и даже коров доить стал, чтобы не выпили царского молока неверные слуги.
Всем пришлось плохо, даже царица Луковна - и та голодала.
Плачет, а попросить куска хлеба не смеет у царя.
Исхудала, бедная, и только одному радовалась, что ровно ничего не стоило прокормить любимую дочь Горошинку.
Царевна Горошинка была сыта крошечками...
Испортили царя! - думали все.- Какой-нибудь колдун испортил, не иначе дело.
Долго ли испортить всякого человека...
А какой был у нас славный да веселый царь!.."
А славный царь Горох с каждым днем делался все хуже и злее.
Начал он людей по тюрьмам сажать, а других прямо казнил.
Ходят по всему гороховому царству немилостивые царские пристава, ловят людей и казнят.
Чтобы услужить царю Гороху, они выбирали самых богатых, чтобы их именье пошло в царскую казну.
- Однако сколько у меня развелось изменников! - удивляется славный царь Горох.- Это они у меня столько всякого добра наворовали...
А я-то по простоте ничего и не замечаю.
Еще бы немного, так я бы сам с голоду помер...
С каждым днем славный царь Горох делался все хуже и хуже, а народ все искал, кто его испортил.
Искали-искали и наконец нашли.
Оказалось, что царя испортила его родная дочь, прекрасная Кутафья.
Да, она самая...
Нашлись люди, которые уверяли, что своими глазами видели, будто она вылетала из дворца, обернувшись сорокой, а то еще хуже - бегала по городу мышью и подслушивала, кто и что болтает про царя.
От нее, дескать, и всё зло по гороховому Царству пошло.
Доказательства были все налицо: славный Царь Горох любил только одну прекрасную царевну Кутафью.
Он даже прогнал всех своих поваров, а главного повесил перед кухней, и теперь царское кушанье готовила одна прекрасная царевна Кутафья.
Ей только одной верил теперь царь Горох и никому больше.
- Что нам делать теперь? - жаловались все друг другу.- Домашний враг сильнее всех...
Погубит прекрасная царевна Кутафья все царство.
Некуда нам деваться от колдуньи...
Впрочем, оставалась еще одна, последняя, надежда.
О красоте царевны Кутафьи прошла слава по всем землям, и к царю Гороху наезжали женихи со всех сторон.
Лиха беда в том, что она всем отказывала.
Все нехороши женихи.
Но ведь надоест же когда-нибудь ей в девках сидеть, выйдет она замуж, и тогда все вздохнут свободно.
Думали, судили, рядили, передумывали, а прекрасная царевна Кутафья и думать ничего не хотела о женихе.
Последним наехал к царю Гороху молодой король Косарь, красавец и богатырь, каких поискать, но и он получил отказ, то есть отказал ему сам царь Горох.
- Королевство у тебя маловато, король Косарь,- заявил ему славный царь Горох, поглаживая бородку.- Еле-еле сам сыт, а чем жену будешь кормить?
Обиделся король Косарь, сел на своего коня и сказал на прощанье царю Гороху:
- Из маленького королевства может вырасти и большое, а из большого царства ничего не останется.
Отгадай, что это значит?
Славный царь Горох только посмеялся над хвастовством короля Косаря: молод-де еще, на губах молоко не обсохло!
Царевны, прекрасной Кутафьи, отец даже не спросил, нравится ей жених или не нравится.
Не девичье это дело женихов разбирать - отец с матерью лучше знают, кому отдать родное детище.
Прекрасная царевна Кутафья видела из своего терема, как уезжал домой король Косарь, и горько плакала.
Пришелся ей к самому сердцу красавец король, да, видно, ничего против воли родительской не поделаешь.
Всплакнула и царица Луковна, жалеючи дочь, а сама и пикнуть не смела перед царем.
Не успел славный царь Горох оглянуться, как король Косарь принялся разгадывать свою загадку.
Первым делом он пошел войной на царя Пантелея, начал брать города и избил несчетное число народа.
Испугался царь Пантелей я стал просить помощи у царя Гороха.
Раньше они ссорились, а иной раз и воевали, но в беде некогда разбирать старых счетов.
Однако славный царь Горох опять погордился и отказал.
- Управляйся, как знаешь,- сказал он через послов царю Пантелею.- Всякому своя рубашка ближе к телу.
Не прошло и полугода, как прибежал и сам царь Пантелей.
У него ничего не осталось, кроме бороды, а его царством завладел король Косарь.
- Напрасно ты мне не помог,- укорял он царя Гороха.- Вместе-то мы его победили бы, а теперь он меня разбил и тебя разобьет.
- Это мы еще увидим, а твой Косарь - молокосос...
Завоевав царство Пантелея, король Косарь послал к славному царю Гороху своих послов, которые и сказали:
- Отдай нашему храброму королю Косарю свою дочь, прекрасную царевну Кутафью, а то тебе будет то же, что царю Пантелею.
Рассердился царь Горох и велел казнить Косаревых послов, а самому королю Косарю послал собаку с отрубленным хвостом.
Вот, дескать, тебе самая подходящая невеста...
Рассердился и король Косарь и пошел войной на гороховое царство, идет - и народ, словно косой, косит.
Сколько сел разорил, сколько городов выжег, сколько народу погубил, а воевод, которых выслал против него царь Горох, в полон взял.
Долго ли, коротко ли сказка сказывается, а только король Косарь подступил уже к самой столице, обложил ее кругом, так что никому ни проходу, ни проезду нет, и опять шлет послов к славному царю Гороху.
- Отдай замуж свою дочь, прекрасную царевну Кутафью, нашему королю Косарю,- говорят послы.- Ты первых послов казнил и нас можешь казнить.
Мы люди подневольные.
- Лучше я сам умру, а дочери не отдам вашему королю! - ответил царь Горох.- Пусть сам берет, если сумеет только взять...
Я ведь не царь Пантелей.
Хотел славный царь Горох и этих послов казнить, да за них вовремя заступилась сама прекрасная царевна Кутафья.
Бросилась она в ноги грозному отцу и начала горько плакать:
- Лучше меня вели казнить, отец, а эти люди не виноваты...
Сними с меня голову, только не губи других.
Из-за меня, несчастной, напрасно льется кровь и гибнут люди...
- Вот как?
Отлично...- ответил славный царь Горох.- Ты отца родного променяла на каких-то послов?
Спасибо,
Доченька...
Может быть, тебе хочется замуж за короля Косаря?
Ну, этого ты не дождешься!
Все царство загублю, а тебе не бывать за Косарем...
Страшно рассердился царь Горох на любимую дочь и велел посадить ее в высокую-высокую башню, где томились и другие заключенные, а в подвал были посажены Косаревы послы.
Народ узнал об этом и толпами приходил к башне, чтобы ругать опальную царевну.
- Отдай нам наши города, взятые королем Косарем! - кричали ей снизу потерявшие от горя голову люди.- Отдай всех, которых убил король Косарь!
Из-за тебя мы и сами перемрем все голодной смертью...
Ты испортила и своего отца, который раньше не был таким.
Страшно делалось прекрасной царевне Кутафье, когда она слышала такие слова.
Ведь ее разорвали бы на мелкие части, если бы она вышла из башни.
А чем она виновата?
Кому она сделала какое зло?
Вот и родной отец ее возненавидел ни за что...
Горько и обидно делается царевне, и горько-горько она плачет, день и ночь плачет.
- И для чего я только уродилась красавицей? - причитывала она, ломая руки.- Лучше бы мне родиться каким-нибудь уродом, хромой и горбатой...
А теперь все против меня.
Ох, лучше бы меня казнил отец!..
А в столице уже начинался голод.
Голодные люди приходили к башне и кричали:
- Прекрасная царевна Кутафья, дай нам хлеба!
Мы умираем с голоду.
Если нас не жалеешь, то пожалей наших детей.
Жалела прекрасную царевну Кутафью одна мать.
Знала она, что дочка ни в чем не виновата.
Все глаза выплакала старая царица Луковна, а мужу ничего не смела сказать.
И плакала она потихоньку ото всех, чтобы кто-нибудь не донес царю.
Материнское горе видела одна царевна Горошинка и плакала вместе с ней, хотя и не знала, о чем плачет.
Очень ей жаль было матери - такая большая женщина и так плачет.
- Мама, скажи, о чем ты плачешь? - спрашивала она.- Ты только скажи, а я попрошу отца...
Он все устроит.
- Ах, ты ничего не понимаешь,
Горошинка!
Царица Луковна и не подозревала, что Горошинка знала гораздо больше, чем она думала.
Ведь это был необыкновенный ребенок.
Горошинке улыбались цветы, она понимала, о чем говорят мухи, а когда выросла большой, то есть ей исполнилось семнадцать лет, с Горошинкой произошло нечто совершенно необыкновенное, о чем она никому не рассказывала.
Стоило ей захотеть - и Горошинка превращалась в муху, в мышку, в маленькую птичку.
Это было очень интересно.
Горошинка пользовалась тем временем, когда мать спала, и вылетала в окно мухой.
Она облетела всю столицу и все рассмотрела.
Когда отец заключил прекрасную Кутафью в башню, она пролетела и к ней.
Царевна Кутафья сидела у окна и горько-горько плакала.
Горошинка полетала около нее, пожужжала и наконец проговорила:
- Не убивайся, сестрица.
Утро вечера мудренее...
Царевна Кутафья страшно перепугалась.
К ней никого не допускали, а тут вдруг человеческий голос.
- Это - я, твоя сестренка Горошинка.
- У меня нет никакой сестрицы...
- А я-то - на что?
Горошинка рассказала о себе все, и сестры поцеловались.
Теперь обе плакали от радости и не могли наговориться.
Прекрасная царевна Кутафья смущалась только одним: именно, что маленькая сестренка Горошинка умеет превращаться в муху.
Значит, она колдунья, а все колдуньи злые.
- Нет, я не колдунья,- объясняла обиженная Горошинка.- А только заколдована кем-то, и на мне положен какой-то зарок, а какой зарок - никто не знает.
Что-то я должна сделать, чтобы превратиться в обыкновенную девушку, а что - не знаю.
Прекрасная царевна Кутафья рассказала о всех своих злоключениях: как она жалела отца, который сделался злым, а потом сколько горя из-за нее терпит теперь все гороховое царство.
А чем она виновата, что король Косарь непременно хочет жениться на ней?
Он даже и не видал ее ни разу.
- А тебе он нравится, сестрица?- лукаво спросила Горошинка.
Прекрасная царевна Кутафья только опустила глаза и покраснела.
- Раньше нравился...- объяснила она со смущением.- А теперь я его не люблю.
Он - злой...
- Хорошо.
Понимаю.
Ну, утро вечера мудренее...
Все гороховое царство было встревожено.
Во-первых,
Царевич Орлик попался в плен злому королю Косарю, а во-вторых, исчезла из башни прекрасная царевна Кутафья.
Отворили утром тюремщики дверь в комнату царевны Кутафьи, а ее и след простыл.
Еще больше удивились они, когда увидели, что у окошка сидит другая девица, сидит и не шелохнется.
- Ты как сюда попала? - удивились тюремщики.
- А так...
Вот пришла и сижу.
И девица какая-то особенная - горбатая да рябая, а на самой надето платьишко худенькое, всё в заплатках.
Пришли тюремщики в ужас:
- Что ты наделала-то, умница?
Ведь расказнит нас славный царь Горох, что не уберегли мы прекрасной царевны Кутафьи...
Побежали во дворец и объявили все.
Прибежал в башню сам славный царь Горох - так бежал, что и шапку дорогой потерял.
- Всех казню! - кричал он.
- Царь-государь, смилуйся! - вопили тюремщики, валяясь у него в ногах.- Что хочешь делай, а мы не виноваты.
Видно, посмеялась над нами, бедными, прекрасная царевна Кутафья...
Посмотрел славный царь Горох на рябую девицу, которая как ни в чем не бывало сидела у окошка, и подивился не меньше тюремщиков.
- Да ты откуда взялась-то, красота писаная? - строго спросил он.
- А так...
Где была, там ничего не осталось.
Удивляется славный царь Горох, что так смело отвечает ему рябая девица и нисколько его не боится.
- А ну-ка, повернись...- сказал он, удивляясь.
Как поднялась девица, все увидели, что она хромая, а платьишко на ней едва держится - заплата на заплате.
Этакую ворону и казнить даже не стоит",- подумал славный царь Горох.
Собрались тюремщики, тоже смотрят и тоже дивуются.
- Как тебя звать-то, красавица? - спросил царь Горох.
- А как нравится, так и зови...
Прежде звали Босоножкой.
- А ты меня не боишься?
- Чего мне тебя бояться, когда ты добрый...
Так и все говорят: какой у нас добрый царь Горох!
Много всяких чудес насмотрелся царь Горох, а такого чуда не видывал.
Прямо в глаза смеется над ним мудреная девица.
Задумался славный царь Горох и даже не пошел домой обедать, а сам остался караулить в башне.
Тюремщиков заковали в цепи и отвели в другую тюрьму.
Не умели ухранить царской дочери, так пусть сами сидят...
- Скажите царице Луковне, чтобы послала мне сюда щей и каши,- приказал царь Горох.- А я сам буду сторожить.
Дело не чисто...
А царица Луковна убивалась у себя во дворце.
Плачет, как река льется.
Сына в полон взял злой король Косарь, прекрасная дочь Кутафья исчезла, а тут еще пропала царевна Горошинка.
Искала-искала ее царица по всем комнатам - нет нигде Горошинки.
Видно, ее мышь загрызла или воробей заклевал",- думала царица Луковна и еще больше плакала.
В столице славного царя Гороха и стон, и плач, и горе, а злой король Косарь веселится в своем стане.
Чем хуже славному царю Гороху, тем веселее злому королю Косарю.
Каждое утро злой король Косарь пишет письмо, привязывает его к стреле и пускает в город.
Его последнее письмо было такое:
Эй ты, славный царь Горох, немного у тебя закуски осталось,- приходи ко мне, я тебя накормлю.
Царю Пантелею я хоть бороду оставил, а у тебя и этого нет - у тебя не борода, а мочалка".
Сидит славный царь Горох в башне, читает королевские письма и даже плачет от злости.
Весь народ, сбежавшийся к столице, страшно голодал.
Люди умирали от голода прямо на улице.
Теперь уже никто не боялся славного царя Гороха - все равно умирать.
Голодные люди приходили прямо к башне, в которой заперся царь Горох, и ругали его:
- Вот, старый колдун караулит ведьму-дочь...
Сжечь их надо, а пепел пустить по ветру.
Эй,
Горох, выходи лучше добром!
Слушает все эти слова царь Горох и плачет.
Зачем он злился и притеснял всех?
Пока был добрый - все было хорошо.
Гораздо выгоднее быть добрым.
Догадался царь Горох, как следовало жить, да поздно.
А тут еще рябая девица сидит у окошечка и поет:
Жил да поживал славный царь Горох,
Победить его никто не мог...
А вся сила в том была,
Что желал он всем добра.
- Правда, правда...- шептал царь Горох, обливаясь слезами.
Потом мудреная девица сказала ему:
- Вот что, славный царь Горох...
Не ты меня держишь в башне, а я тебя держу.
Понял?
Ну, так довольно...
Нечего тебе здесь больше делать.
Ступай-ка домой - царица Луковна очень соскучилась о тебе.
Как придешь домой - собирайся в дорогу.
Понял?
А я приду за вами...
- Как же я пойду - меня убьют дорогой.
- Никто не убьет.
Вот я тебе дам пропуск...
Оторвала девица одну заплатку от своего платья и подала царю.
И действительно, дошел царь Горох до самого дворца, и никто его не узнал, даже свои дворцовые слуги.
Они даже не хотели его пускать во дворец.
Славный царь Горох хотел было рассердиться и тут же всех их казнить, да вовремя припомнил, что добрым быть куда выгоднее.
Сдержался царь Горох и сказал слугам:
- Мне бы только увидать царицу Луковну.
Всего одно словечко сказать...
Слуги смилостивились и допустили старика к царице.
Когда он шел в царские покои, они сказали ему одно:
- Царица у нас добрая, смотри не вздумай просить у нее хлеба.
Она и сама через день теперь ест.
А все из-за проклятого царя Гороха...
Царица Луковна узнала мужа сразу и хотела броситься к нему на шею, но он сделал ей знак и шепнул:
- Бежим скорее.
После все расскажу.
Сборы были короткие - что можно унесли в руках.
Царица Луковна взяла только одну пустую коробочку, в которой жила Горошинка.
Скоро пришла и Босоножка и повела царя с царицей.
На улице догнал их царь Пантелей и со слезами заговорил:
- Что же это вы меня одного оставляете?
- Ну идем с нами...- сказала Босоножка.- Веселее вместе идти.
Король Косарь стоял под столицей царя Гороха уже второй год и не хотел брать город приступом, чтобы не губить напрасно своих королевских войск.
Все равно сами сдадутся, когда "досыта наголодаются".
От нечего делать веселится злой король Косарь в своей королевской палатке.
Веселится и днем, веселится и ночью.
Горят огни, играет музыка, поют песни...
Всем весело, только горюют одни пленники, которых охраняет крепкая королевская стража.
А среди всех этих пленников больше всех горюет царевич Орлик, красавец Орлик, о котором тосковали все девушки, видавшие его хотя бы издали.
Это был орленок, выпавший из родного гнезда.
Но приставленная к царевичу стража стала замечать, что каждое утро прилетает откуда-то белобокая сорока и что-то долго стрекочет по-своему, по-сорочьему, а сама так и вьется над землянкой, в которой сидел пленный царевич.
Пробовали стрелять в нее, но никто попасть не мог.
- Это какая-то проклятая птица! - решили все.
Как ни веселился король Косарь, а надоело ему ждать покорности.
Послал он в осажденный город стрелу с письмом, а в письме написал царю Гороху, что если города ему не сдадут, то завтра царевич Орлик будет казнен.
Ждал король Косарь ответа до самого вечера, да так и не получил его.
И в столице не знал еще никто, что славный царь Горох бежал.
- Завтра казнить царевича Орлика! - приказал король Косарь.- Надоело мне ждать.
Всех буду казнить, кто только попадется мне в руки.
Пусть помнят, какой был король Косарь!
К утру все было готово для казни.
Собралось все королевское войско смотреть, как будут казнить царевича Орлика.
Вот уже загудели уныло трубы, и сторожа вывели царевича.
Молодой красавец не трусил, а только с тоской смотрел на родную столицу, стены которой были усыпаны народом.
Там уже было известно о казни царевича.
Король Косарь вышел из палатки и махнул платком - это значило, что прощения не будет.
Но как раз в это время налетела сорока, взвилась над землянкою пленного царевича и страшно затрещала.
Она вилась над самой головой короля Косаря.
- Что это за птица? - рассердился король Косарь.
Придворные бросились отгонять птицу, а она так и лезет - кого в голову клюнет, кого в руку, а кому прямо в глаз норовит попасть.
И придворные рассердились.
А сорока села на золотую маковку королевской палатки и точно всех дразнит.
Начали в нее стрелять, и никто попасть не может.
- Убейте ее! - кричит король Косарь.- Да нет, куда вам...
Давайте мне мой лук и стрелы.
Я покажу вам, как нужно стрелять...
Натянул король Косарь могучей рукой тугой лук, запела оперенная лебединым пером стрела, и свалилась с маковки сорока.
Тут у всех на глазах свершилось великое чудо.
Когда подбежали поднять убитую сороку, на земле лежала с закрытыми глазами девушка неописанной красоты.
Все сразу узнали в ней прекрасную царевну Кутафью.
Стрела попала ей прямо в левую руку, в самый мизинец.
Подбежал сам король Косарь, припал на колени и в ужасе проговорил:
- Девица-краса, что ты со мной сделала?
Раскрылись чудные девичьи глаза, и прекрасная царевна
Кутафья ответила:
- Не вели казнить брата Орлика...
Король Косарь махнул платком, а стража, окружающая царевича, расступилась.
Ведет Босоножка двух царей да царицу Луковну, а они идут да ссорятся.
Все задирает царь Пантелей.
- Ах, какое у меня отличное царство было!..- хвастается он.- Такого другого царства и нет...
- Вот и врешь, царь Пантелей! - спорит Горох.- Мое было не в пример лучше...
- Нет, мое!..
- Нет, мое!..
Как ни старается царь Горох сделаться добрым, а никак не может.
Как тут будешь добрым, когда царь Пантелей говорит, что его царство было лучше?
Опять идут.
- А сколько у меня всякого добра было! - говорит царь Пантелей.- Одной казны не пересчитаешь.
Ни у кого столько не было.
- Опять врешь! - говорит царь Горох-- У меня и добра и казны было больше.
Идут цари и ссорятся.
Царица несколько раз дергала царя Гороха за рукав и шептала:
- Перестань, старик...
Ведь ты же хотел быть добрым?
- А ежели царь Пантелей мешает мне быть добрым? - сердится славный царь Горох.
Всякий думает о своем, а царица Луковна - все о детях.
Где-то красавец царевич Орлик?
Где-то прекрасная царевна Кутафья?
Где-то царевна Горошинка?
Младшей дочки было ей больше всего жаль.
Поди, и косточек не осталось от Горошинки...
Идет царица и потихоньку вытирает материнские слезы рукавом.
А цари отдохнут и опять спорят.
Спорили-спорили, чуть не подрались.
Едва царица Луковна их разняла.
- Перестаньте вы грешить,- уговаривала она их.- Оба лучше...
Ничего не осталось, так и хвалиться нечем.
- У меня-то осталось! - озлился славный царь Горох.- Да, осталось...
Я и сейчас богаче царя Пантелея.
Рассердился царь Горох, сдернул перчатку с правой руки, показал царю Пантелею свои шесть пальцев и говорит:
- Что, видел?
У тебя пять пальцев всего, а у меня целых шесть - вот и вышло, что я тебя богаче.
- Эх ты, нашел чем хвалиться! - засмеялся царь Пантелей.- Уж если на то пошло, так у меня одна борода чего стоит...
Долго спорили цари, опять чуть не подрались, но царь Пантелей изнемог, присел на кочку и заплакал.
Царю Гороху сделалось вдруг совестно.
Зачем он хвастался своими шестью пальцами и довел человека до слез?
- Послушай, царь Пантелей...- заговорил он.- Послушай... брось!..
- Никак не могу бросить, царь Горох.
- Да ты о чем!
- А я есть хочу.
Лучше уж было остаться в столице или идти к злому королю Косарю.
Все равно помирать голодною смертью...
Подошла Босоножка и подала царю Пантелею кусок хлеба.
Съел его царь Пантелей да как закричит:
- А что же ты, такая-сякая, щей мне не даешь?!.
По-твоему, цари всухомятку должны есть?
Да я тебя сейчас изничтожу...
- Перестань, нехорошо...- уговаривал царь Горох.- Хорошо, когда и кусок хлебца найдется.
Долго ли, коротко ли вздорили цари между собой, потом мирились, потом опять вздорили, а Босоножка идет себе впереди, переваливается на кривых ногах да черемуховой палкой подпирается.
Царица Луковна молчала - боялась, чтобы не было погони, чтобы не убили царя Гороха, а когда ушли подальше и опасность миновала, она стала думать другое.
И откуда взялась эта самая Босоножка?
И платьишко на ней рваное, и сама она какая-то корявая да еще к тому же хромая.
Не нашел царь Горох девицы хуже.
Такой-то уродины и близко бы к царскому дворцу не пустили.
Начала царица Луковна посерживаться и спрашивает:
- Эй ты,
Босоножка, куда это ты нас ведешь?
Цари тоже перестали спорить и тоже накинулись на Босоножку:
- Эй ты, кривая нога, куда нас ведешь?
Босоножка остановилась, посмотрела на них и только улыбнулась.
А цари так к ней и подступают: сказывай, куда завела?
- А в гости веду...- ответила Босоножка и еще прибавила: - Как раз к самой свадьбе поспеем.
Тут уж на нее накинулась сама царица Луковна и начала ее бранить.
И такая и сякая - до свадьбы ли теперь, когда у всякого своего горя не расхлебаешь.
В глаза смеется Босоножка над всеми.
- Ты у меня смотри! - грозилась царица Луковна.- Я шутить не люблю.
Ничего не сказала Босоножка, а только показала рукой вперед.
Теперь все увидели, что стоит впереди громадный город, с каменными стенами, башнями и чудными хоромами.
Перед городом раскинут стан и несметное войско.
Немного струсили цари и даже попятились назад, а потом царь Пантелей сказал:
- Э, все равно, царь Горох!
Пойдем...
Чему быть - того не миновать, а может, там и покормят.
Очень уж я о щах стосковался...
Царь Горох тоже не прочь был закусить, да и царица Луковна проголодалась.
Нечего делать, пошли.
Никто и не думает даже, какой это город и чей стан раскинут.
Царь Горох идет и корит себя, зачем он хвастался пред царем Пантелеем своими шестью пальцами,- болтлив царь Пантелей и всем расскажет.
А царица Луковна начала прихорашиваться и сказала Босоножке:
- Иди-ка ты, чумичка, позади нас, а то еще осрамишь перед добрыми людьми...
Идут дальше.
А их уже заметили на стану.
Валит навстречу народ, впереди скачут вершники.
Приосанились оба царя, а царь Пантелей сказал:
- Ну, теперь дело не одними щами пахнет, а и кашей с киселем...
Очень уж я люблю кисель!..
Смотрит царица Луковна и своим глазам не верит.
Едет впереди на лихом коне сам красавец царевич Орлик и машет своей шапкой.
А за ним едет, тоже на коне, прекрасная царевна Кутафья, а рядом с ней едет злой король Косарь.
- Ну, теперь, кажется, вышла каша-то с маслом...- забормотал испугавшийся царь Пантелей и хотел убежать, но его удержала Босоножка.
Подъехали все, и узнал славный царь Горох родных детей.
- Да ведь это моя столица! - ахнул он, оглядываясь на город.
Спешились царевич Орлик и царевна Кутафья и бросились в ноги отцу и матери.
Подошел и король Косарь.
- Ну, что же ты пнем стоишь? - сказал ему славный царь Горох.- От поклону голова не отвалится...
Поклонился злой король Косарь и сказал:
- Бью тебе челом, славный царь Горох!..
Отдай за меня прекрасную царевну Кутафью.
- Ну это еще посмотрим! - гордо ответил царь Горох.
С великим торжеством повели гостей в королевскую палатку.
Все их встречали с почетом.
Даже царь Пантелей приосанился.
Только когда подходили к палатке, царица Луковна хватилась Босоножки, а ее и след простыл.
Искали-искали, ничего не нашли.
- Это была Горошинка, мама,- шепнула царице Луковне прекрасная царевна Кутафья.- Это она все устроила.
Через три дня была свадьба - прекрасная царевна Кутафья выходила за короля Косаря.
Осада с города была снята.
Все ели, пили и веселились.
Славный царь Горох до того развеселился, что сказал царю Пантелею:
- Давай поцелуемся, царь Пантелей...
И из-за чего мы ссорились?
Ведь, ежели разобрать, и король Косарь совсем не злой...
Когда царь Горох с царицей Луковной вернулся к себе домой со свадьбы,
Босоножка сидела в царицыной комнате и пришивала на свои лохмотья новую заплатку.
Царица Луковна так и ахнула.
- Да откуда ты взялась-то, уродина? - рассердилась старуха.
- Вы на свадьбе у сестрицы Кутафьи веселились, а я здесь свои заплатки чинила.
- Сестрицы?!.
Да как ты смеешь такие слова выговаривать, негодная!..
Да я велю сейчас тебя в три метлы отсюда выгнать - тогда и узнаешь сестрицу Кутафью...
- Мама, да ведь я твоя дочь - Горошинка!
У царицы Луковны даже руки опустились.
Старуха села к столу и горько заплакала.
Она только теперь припомнила, что сама Кутафья ей говорила о Горошинке.
Весело было на свадьбе, и про Горошинку с радости все и забыли.
- Ох, забыла я про тебя, доченька! - плакалась царица Луковна.- Совсем из памяти вон...
А еще Кутафья про тебя мне шепнула.
Вот грех какой вышел!..
Но, посмотрев на Босоножку, царица Луковна вдруг опять рассердилась и проговорила:
- Нет, матушка, не похожа ты на мою Горошинку...
Ни-ни!
Просто взяла да притворилась и назвалась Горошинкой.
И Кутафью обманула...
Не такая у меня Горошинка была...
- Право, мама, я Горошинка,- уверяла Босоножка со слезами.
- Нет, нет, нет...
И не говори лучше.
Еще царь Горох узнает и сейчас меня казнить велит...
- Отец у меня добрый!..
- Отец?!.
Да как ты смеешь такие слова говорить?
Да я тебя в чулан посажу, чумазую!
Горошинка заплакала.
Она же о всех хлопотала, а ее и на свадьбу забыли позвать, да еще родная мать хочет в чулан посадить.
Царица Луковна еще сильнее рассердилась и даже ногами затопала.
- Вот еще горюшко навязалось! - кричала она.- Ну, куда я с тобой денусь?
Придет ужо царь Горох, увидит тебя - что я ему скажу?
Уходи сейчас же с глаз моих...
- Некуда мне идти, мама...
- Какая я тебе мама!..
Ах ты, чучело гороховое, будет притворяться-то!..
Тоже, придумает: дочь!
Царица Луковна и сердилась, и плакала, и решительно не знала, что ей делать.
А тут еще, сохрани бог, царь Горох как-нибудь узнает...
Вот беда прикачнулась!
Думала-думала старушка и решила послать за дочерью Кутафьей:
Она помоложе, может, что и придумает, а я уж старуха, и взять с меня нечего..."
Недели через три приехала и Кутафья, да еще вместе со своим мужем, королем Косарем.
Все царство обрадовалось, а во дворце поднялся такой пир, что царица Луковна совсем позабыла о Босоножке, то есть не совсем забыла, а все откладывала разговор с Кутафьей.
Пусть молодые-то повеселятся да порадуются,- думала царица Луковна.- Покажи им этакую чучелу, так , все гости, пожалуй, разбегутся..."
И гости веселились напропалую, а всех больше царь Пантелей - пляшет старик, только борода трясется.
Король Косарь отдал ему все царство назад, и царь Пантелей радовался, точно вчера родился.
Он всех обнимал и лез целоваться так, что царь Горох даже немного рассердился:
- Что ты лижешь,
Пантелей, точно теленок!
- Голубчик, царь Горохушко, не сердись!..- повторял царь Пантелей, обнимая старого друга.- Ах, какой ты...
Теперь я опять никого не боюсь и хоть сейчас опять готов воевать.
- Ну, это дело ты брось...
Прежде я тоже любил повоевать, а теперь ни-ни!..
И так проживем...
Чтобы как-нибудь гости не увидали Босоножки, царица Луковна заперла ее в своей комнате на ключ, и бедная девушка могла любоваться только в окно, как веселились другие.
Гостей наехало со всех сторон видимо-невидимо, и было что посмотреть.
Когда надоедало веселиться в горницах, все гости выходили в сад, где играла веселая музыка, а по вечерам горели разноцветные огни.
Царь Горох похаживал среди гостей, разглаживал свою бороду и весело приговаривал:
- Не скучно ли кому?
Не обидел ли я кого?
Хватает ли всем вина и еды?
Кто умеет веселиться, тот добрый человек...
Босоножка видела из окна, как царь Пантелей с радости подбирал полы своего кафтана и пускался вприсядку.
Он так размахивал длинными руками, что походил на мельницу или на летучую мышь.
Не утерпела и царица Луковна - тряхнула стариной.
Подбоченясь, взмахнула шелковым платочком и поплыла павой, отбивая серебряными каблучками.
- Эх-эх-эх!..- приговаривала она, помахивая платочком.
- Ай да старуха! - хвалил царь Горох.- Когда я был молодой, так вот как умел плясать, а теперь брюхо не позволяет...
Босоножка смотрела на чужое веселье и плакала: очень уж ей было обидно чужое веселье.
Сидя у своего окошечка,
Босоножка много раз видела сестру, красавицу Кутафью, которая еще более похорошела, как вышла замуж.
Раз Кутафья гуляла одна, и Босоножка ей крикнула:
- Сестрица Кутафья, подойдите сюда!
В первый раз Кутафья сделала вид, что не слыхала, во второй раз - она взглянула на Босоножку и притворилась, что не узнала ее.
- Милая сестрица, да ведь это я,
Горошинка!
Красавица Кутафья пошла и пожаловалась матери.
Царица Луковна страшно рассердилась, прибежала, выбранила Босоножку и закрыла окно ставнями.
- Ты у меня смотри! - ворчала она.- Вот ужо, дай только гостям уехать...
Пристало ли тебе, чучеле, с красавицей Кутафьей разговаривать?
Только меня напрасно срамишь...
Сидит Босоножка в темнице и опять плачет.
Свету только и осталось, что щелочка между ставнями.
Нечего делать, от скуки и в щелочку насмотришься.
По целым часам Босоножка сидела у окна и смотрела в свою щелочку, как другие веселятся.
Смотрела-смотрела и увидела красавца витязя, который приехал на пир случайно.
Хорош витязь - лицо белое, глаза соколиные, русые кудри из кольца в кольцо.
И молод, и хорош, и удал.
Все любуются, а другие витязи только завидуют.
Нечего сказать, хорош был король Косарь, а этот получше будет.
Даже гордая красавица Кутафья не один раз потихоньку взглянула на писаного красавца и вздохнула.
А у бедной Босоножки сердце так и бьется, точно пойманная птичка.
Очень уж ей понравился неизвестный витязь.
Вот бы за кого она замуж пошла!
Да вся беда в том, что Босоножка не знала, как витязя зовут, а то как-нибудь вырвалась бы из своей тюрьмы и ушла бы к нему.
Все бы ему до капельки рассказала, а он, наверно, пожалел бы ее.
Ведь она хорошая, хоть и уродина.
Сколько гости ни пировали, а пришлось разъезжаться по домам.
Царя Пантелея увезли совсем пьяного.
На прощанье с дочерью царица Луковна вспомнила про свою Босоножку и расплакалась:
- Ах, что я с нею только делать буду,
Кутафья!..
И царя Гороха боюсь, и добрых людей будет стыдно, когда узнают.
Красавица Кутафья нахмурила свои соболиные брови и говорит:
- О чем ты плачешь, матушка?
Пошли ее в кухню, на самую черную работу - вот и все...
Никто и не посмеет думать, что это твоя дочь.
- Да ведь жаль ее, глупую!
- Всех уродов не пережалеешь...
Да я и не верю ей, что она твоя дочь.
Совсем не в нашу семью: меня добрые люди красавицей называют, и брат Орлик тоже красавец.
Откуда же такой-то уродине взяться?
- Говорит, что моя...
- Мало ли что она скажет...
А ты ее пошли на кухню, да еще к самому злому повару.
Сказано - сделано.
Босоножка очутилась на кухне.
Все повара и поварихи покатывались со смеху, глядя на нее:
- Где это наша царица Луковна отыскала такую красоту?
Вот так красавица!
Хуже-то во всем гороховом царстве не сыскать.
- И одежонка на ней тоже хороша! - удивлялась повариха, разглядывая Босоножку.- Ворон пугать...
Ну и красавица!
А Босоножка была даже рада, что освободилась из своего заточения, хотя ее и заставляли делать самую черную работу - она мыла грязную посуду, таскала помои, мыла полы.
Все так ею и помыкали, а особенно поварихи.
Только и знают, что покрикивают:
- Эй ты, хромая нога, только даром царский хлеб ешь!
А пользы от тебя никакой нет...
Особенно донимала ее старшая повариха, злющая старая баба, у которой во рту словно был не один язык, а целых десять.
Случалось не раз, что злая баба и прибьет Босоножку: то кулаком в бок сунет, то за косу дернет.
Босоножка все переносила.
Что можно было требовать от чужих людей, когда от нее отказались родная мать и сестра!
Спрячется куда-нибудь в уголок и потихоньку плачет - только и всего.
И пожаловаться некому.
Правда, царица Луковна заглядывала несколько раз на кухню и справлялась о ней, но поварихи и повара кричали в один голос:
- Ленивая-преленивая эта уродина, царица!
Ничего делать не хочет, а только даром царский хлеб ест...
- А вы ее наказывайте, чтобы не ленилась,- говорила царица.
Стали Босоножку наказывать: то без обеда оставят, то запрут в темный чулан, то поколотят.
Больше всего возмущало всех то, что она переносила все молча, а если плакала, то потихоньку.
- Это какая-то отчаянная! - возмущались все.- Ее ничем не проймешь...
Она еще что-нибудь сделает с нами.
Возьмет да дворец подожжет - чего с нее взять, с колченогой!..
Наконец вся дворня вышла из терпения, и все гурьбой пошли жаловаться царице Луковне:
- Возьми ты от нас, царица Луковна, свою уродину.
Житья нам не стало с нею.
Вот как замаялись с нею все - и не рассказать!
Подумала-подумала царица Луковна, покачала головой и говорит:
- А что я с ней буду делать?
Надоело мне слушать про нее...
- Сошли ты ее, царица-матушка, на задний двор.
Пусть гусей караулит.
Самое это подходящее ей дело.
- В самом деле, послать ее в гусятницы! - обрадовалась царица Луковна.- Так и сделаем...
По крайней мере, с глаз долой
Совсем обрадовалась Босоножка, как сделали ее гусятницей.
Правда, кормили ее плохо - на задний двор посылали с царского стола одни объедки, но зато с раннего утра она угоняла своих гусей в поле и там проводила целые дни.
Завернет корочку хлеба в платок - вот и весь обед.
А как хорошо летом в поле - и зеленая травка, и цветочки, и ручейки, и солнышко смотрит с неба так ласково-ласково.
Босоножка забывала про свое горе и веселилась, как умела.
С нею разговаривали и полевая травка, и цветочки, и бойкие ручейки, и маленькие птички.
Для них Босоножка совсем не была уродом, а таким же человеком, как и все другие.
- Ты у нас будешь царицей,- шептали ей цветы.
- Я и то царская дочь,- уверяла Босоножка.
Огорчало Босоножку только одно: каждое утро на задний двор приходил царский повар, выбирал самого жирного гуся и уносил.
Очень уж любил царь Горох поесть жирной гусятины.
Гуси ужасно роптали на царя Гороха и долго гоготали:
- Го-го-го... ел бы царь Горох всякую другую говядину, а нас бы лучше не трогал.
И что мы ему понравились так, несчастные гуси!
Босоножка ничем не могла утешить бедных гусей и даже не смела сказать, что царь Горох совсем добрый человек и никому не желает делать зла.
Гуси все равно бы ей не поверили.
Хуже всего было, когда наезжали во дворец гости.
Царь Пантелей один съедал целого гуся.
Любил старик покушать, хоть и худ был, словно Кашей.
Другие гости тоже ели да царя Гороха похваливали.
Вот какой добрый да гостеприимный царь...
Не то, что король Косарь, у которого много не разгостишься.
Красавица Кутафья, как вышла замуж, сделалась такая скупая - всего ей было жаль.
Ну, гости похлопают глазами и уедут несолоно хлебавши к царю Гороху.
Как-то наехало гостей с разных сторон видимо-невидимо, и захотел царь Горох потешить их молодецкою соколиною охотой.
Разбили в чистом поле царскую палатку с золотым верхом, наставили столов, навезли и пива и браги, и всякого вина, разложили по столам всякую еду.
Приехали и гости - женщины в колымагах, а мужчины верхом.
Гарцуют на лихих аргамаках, и каждый показывает свою молодецкую удаль.
Был среди гостей и тот молодой витязь, который так понравился Босоножке.
Звали его Красик-богатырь.
Все хорошо ездят, все хорошо показывают свою удаль, а Красик-богатырь - получше всех.
Другие витязи и богатыри только завидуют.
- Веселитесь, дорогие гости,- приговаривает царь Горох,- да меня, старика, лихом не поминайте...
Кабы не мое толстое брюхо, так я бы показал вам, как надо веселиться.
Устарел я немного, чтобы удаль свою показывать...
Вот, спросите царицу Луковну, какой я был молодец.
Бывало, никто лучше меня на коне не проедет...
А из лука как стрелял - раз как пустил стрелу в медведя и прямо в левый глаз попал, а она в правую заднюю ногу вышла.
Царица Луковна вовремя дернула за рукав расхваставшегося мужа, и царь Горох прибавил:
- То бишь это не медведь был, а заяц...
Тут царица Луковна дернула его опять за рукав, и царь Горох еще раз поправился:
- То бишь и не заяц, а утка, и попал я ей не в глаз, а прямо-прямо в хвост...
Так,
Луковна?
- Так, так, царь Горох,- говорит царица.- Вот какой был удалый...
Расхвастались и другие витязи и богатыри, кто как умел.
А больше всех расхвастался царь Пантелей.
- Когда я был молодой - теперь мне борода мешает,- так я одною стрелою убил оленя, ястреба и щуку,- рассказывал старик, поглаживая бороду.- Дело прошлое, теперь можно и похвастаться...
Пришлось царице Луковне дернуть за рукав и брата Пантелея, потому как очень уж он начал хвастаться.
Смутился царь Пантелей, заикаться стал:
- Да я... я...
Я прежде вот как легок был на ногу: побегу и зайца за хвост поймаю.
Вот хоть царя Гороха спросите...
- Врешь ты все,
Пантелей,- отвечает царь Горох.- Очень уж любишь похвастать... да...
И прежде хвастал всегда, и теперь хвастаешь.
Вот со мною действительно был один случай... да...
Я верхом на волке целую ночь ездил.
Ухватился за уши и сижу...
Это все знают...
Так,
Луковна?
Ведь ты помнишь?
- Да будет вам, горе-богатыри! - уговаривала расходившихся стариков царица.- Мало ли что было...
Не все же рассказывать.
Пожалуй, и не поверят еще...
Может быть, и со мною какие случаи бывали, а я молчу.
Поезжайте-ка лучше на охоту...
Загремели медные трубы, и царская охота выступила со стоянки.
Царь Горох и царь Пантелей не могли ехать верхом и тащились за охотниками в колымагах.
- Как я прежде верхом ездил! - со вздохом говорил царь Горох.
- И я тоже...- говорил царь Пантелей.
- Лучше меня никто не умел проехать...
- И я тоже...
- Ну, уж это ты хвастаешь,
Пантелей!
- И не думал...
Спроси кого угодно.
- И все-таки хвастаешь...
Ну, сознайся,
Пантелеюшка: прихвастнул малым делом?
Царь Пантелей оглянулся и шепотом спросил:
- А ты,
Горохушко?
Царь Горох тоже оглянулся и тоже ответил шепотом:
- Чуть-чуть прибавил,
Пантелеюшка...
Так, на воробьиный нос.
- И велик же, должно быть, твой воробей!
Царь Горох чуть-чуть не рассердился, но вовремя вспомнил, что нужно быть добрым, и расцеловал Пантелея.
- Какие мы с тобой богатыри,
Пантелеюшка!..
Даже всем это удивительно!
Куда им, молодым-то, до нас...
Босоножка пасла своих гусей и видела, как тешится царь Горох своею охотой.
Слышала она веселые звуки охотничьих рогов, лай собак и веселые окрики могучих богатырей, так красиво скакавших на своих дорогих аргамаках.
Видела Босоножка, как царские сокольничьи бросали своих соколов на разную болотную птицу, поднимавшуюся с озера или с реки, на которой она пасла своих гусей.
Взлетит сокол кверху и камнем падет на какую-нибудь несчастную утку, только перышки посыплются.
А тут отделился один витязь от царской охоты и несется прямо на нее.
Перепугалась Босоножка, что его сокол перебьет ее гусей, и загородила ему дорогу.
- Витязь, не тронь моих гусей! - смело крикнула она и даже замахнулась хворостиной.
Остановился витязь с удивлением, а Босоножка узнала в нем того самого, который понравился ей больше всех.
- Да ты кто такая будешь? - спросил он.
- Я царская дочь...
Засмеялся витязь, оглядывая оборванную Босоножку с ног до головы.
Ни дать ни взять настоящая царская дочь...
А главное, смела и даже хворостиной на него замахнулась.
- Вот что, царская дочь, дай-ка мне напиться воды,- сказал он.- Разжарился я очень, а слезать с коня неохота...
Пошла Босоножка к реке, зачерпнула воды в деревянный ковш и подала витязю.
Тот выпил, вытер усы и говорит:
- Спасибо, красавица...
Много я на свете видывал, а такую царскую дочь вижу в первый раз.
Вернулся богатырь на царскую ставку и рассказывает всем о чуде, на которое наехал.
Смеются все витязи и могучие богатыри, а у царицы Луковны душа в пятки ушла.
Чего она боялась, то и случилось.
- Приведите ее сюда - и посмотрим,- говорит подгулявший царь Пантелей.- Даже очень любопытно...
Потешимся досыта.
- И что вам за охота на уродину смотреть? - вступилась было царица Луковна.
- А зачем она себя царскою дочерью величает?
Послали сейчас же послов за Босоножкой и привели перед царский шатер.
Царь Горох так и покатился со смеху, как увидал ее.
И горбатая, и хромая, и вся в заплатках.
- Точно где-то я тебя, умница, видел? - спрашивает он, разглаживая бороду.- Чья ты дочь?
Босоножка смело посмотрела ему в глаза и отвечает:
- Твоя, царь Горох.
Все так и ахнули, и царь Пантелей чуть не задохнулся от смеху.
Ах, какая смешная Босоножка и как осрамила Царя Гороха!
- Это я знаю,- нашелся царь Горох.- Все мои подданные - мои дети...
- Нет, я твоя родная дочь Горошинка,- смело ответила Босоножка.
Тут уж не стерпела красавица Кутафья, выскочила и хотела вытолкать Босоножку в шею.
Царь Горох тоже хотел рассердиться, но вовремя вспомнил, что он добрый царь, и только расхохотался.
И все стали смеяться над Босоножкой, а Кутафья так и подступает к ней с кулаками.
Все замерли, ожидая, что будет, как вдруг выступил из толпы витязь Красик.
Молод и горд был Красик, и стало ему стыдно, что это он подвел бедную девушку, выставил ее на общую потеху, да и обидно притом, что здоровые люди смеются и потешаются над уродцем.
Выступил витязь Красик и проговорил:
- Цари, короли, витязи и славные богатыри, дайте слово вымолвить...
Девушка не виновата, что она такою родилась, а ведь она такой же человек, как и мы.
Это я ее привел на общее посмешище и женюсь на ней.
Подошел витязь Красик к Босоножке, обнял ее и крепко поцеловал.
Тут у всех на глазах случилось великое чудо:
Босоножка превратилась в девушку неописанной красоты.
- Да, это моя дочь! - крикнул царь Горох.- Она самая!..
Спало колдовство с Босоножки, потому что полюбил ее первый богатырь, полюбил такою, какою она была.
Я там был, мед-пиво пил, по усам текло - в рот не попало.
