Жила в одной крестьянской семье девушка, сирота от рожденья.
Недобрая мачеха не любила ее, заставляла работать от темна до темна.
Как-то рано утром, когда еще солнце не взошло, послала мачеха падчерицу за водой.
Делать нечего, пошла сиротка к спящему озеру.
Черпает воду и плачет.
Увидела она в воде свое отражение.
Будто похожа и непохожа: глаза - ее, а волосы - до колен.
Глядь - из воды руки к ней тянутся, а за ними - хвост рыбий!
Схватила девушка ведра и, не чуя под собой ног, ну бежать к дому.
Слышит - припустился за ней кто-то.
Не отстает, догоняет.
И уговаривает:
Постой, ненаглядная, выслушай меня!”
От страха девушка закричала, да так, что всю деревню разбудила.
Повыскакивали из домов люди, видят: гонится за девушкой водяная.
Схватили непрошеную гостью, заперли на самый крепкий замок и стали судить да рядить, что с ней делать.
Долго решали, да так ничего не удумали.
А водяной будто и дела до людей нет: знай себе охорашивается, распускает по зеленым плечам свои густые волосы да все расчесывает их большим-пребольшим гребнем,
И невдомек людям, что русалка свою колдовскую силу так пробует.
Не смогла русалка сиротку у озера догнать, а против ее чар колдовских девушка не устояла.
Сама не поймет, что с ней происходит, а только влечет ее к водяной, и все тут.
Хочется смотреть-любоваться, как оглаживает она роскошные волосы, и любо слушать ее вкрадчивый голос как самую красивую песню.
Чудится девушке, что зовет русалка, да так сладко звучат ее речи, так нежен и певуч голос, что прежнего страха как не бывало, а только - тревога, томление, грусть-тоска безотчетная и безграничная.
Подкралась девушка к дому, где заперли водяную, дрожит вся как лист на ветру: боязно, словно воровке, что заметит ее кто из односельчан, а страсть как хочется хоть одним глазком поглядеть на русалку.
Нашла щелку в двери, прильнула к ней и обомлела: русалка тут как тут прямо у двери, смотрит и лукаво так улыбается.
И - ни слова, только гребень в волосы воткнула да рукой знак делает, будто зовет к себе.
Заколотилось у девушки сердце, заметалось, словно птаха в сетях.
Ни жива, ни мертва, отпрянула она от двери и прочь от страшного места.
Не успела по дому добежать, как чувствует - ноги словно онемели.
А в ушах - голос русалочий, жалобный такой, будто прощается она навсегда.
Не в силах его слышать, повернула девушка обратно, да снова бегом - теперь уж к русалочьей обители.
Глянула в дверную щель: водяная на том же месте, а глаза печальные-препечальные.
Решила девушка во что бы то ни стало освободить пленницу.
А как - не знает.
Ходит словно безумная вокруг дома, убивается.
Жизнь ей стала не мила оттого, что русалку вызволить из плена не может.
Из глаз - слезы ручьем, бегут - не остановишь.
Заметили в деревне, что с девушкой что-то неладно.
Поглядели, как она тайком к русалке бегает, и разгадали ее намерение освободить озерную колдунью.
Посадили и девушку под замок вместе с русалкой.
Да крепко-накрепко наказали всем никуда ни под каким предлогом не выпускать.
Как ни просила девушка, чем ни клялась, что будет послушна, - никто не внял ее мольбам.
Тогда девушка то ли сказалась больной, то ли в самом деле занедужила.
И стала умолять своего старшего брата, который больше других любил и жалел ее, отпустить их вместе с русалкой на свободу.
- Нет мне без нее жизни, - словно в бреду повторяла она. - В деревне я всем теперь как чужая.
Сжалься над бедной сестрой!
Что делать брату?
Темной ночью отомкнул он замок, обнял сестру.
Смотрит - пленниц и след простыл…
Утром на берегу озера послышался голос девушки.
Выводила она тихо, протяжно.
То ли здоровалась с односельчанами, то ли прощалась.
Сбежалась вся деревня к озеру, смотрят - никого.
Но с тех пор по вечерам и на утренней зорьке не умолкал девичий голос, задумчивый и печальный.
Шли год за годом, а он все звучал где-то на берегу, смущая людские души, не давая им покоя.
Задумали односельчане избавиться от водяной и вызволить из неволи девушку,
Что только ни делали: и сети в озеро закидывали, и плотины-запруды устраивали - все напрасно.
Долго думали-гадали в деревне, как же быть им с водяной, и порешили наконец отравить воду в озере.
Так и сделали.
Рано утром слышат: коровы не мычат - ревом ревут.
Смотрят - у одной мертвый теленок родился, у другой выкидыш.
А молока и вовсе нет ни у одной, будто подоил их кто.
Как ни обхаживали коров, сколько ни караулили по ночам - все без толку.
Мучается скотина, ни молока, ни приплода.
Так продолжалось и год, и другой.
В конце концов собрались самые старые мудрые люди в деревне и велели всем от мала до велика рыть новое русло для воды из родников, которые наполняли озеро.
Много пришлось потрудиться, прежде чем образовалось новое озеро.
Понравилось озеро русалке, и перебралась она в его чистую воду.
А у коров вскоре молоко появилось - жирное, вкусное.
И вот однажды на берегу старого озера снова послышался девичий голос - чистый, прозрачный, словно ключевая вода.
Увидели односельчане бедную сиротку, идущую им навстречу.
Сколько ни расспрашивали - не сказывает, что с ней было.
Не знаю, отвечает, не ведаю.
Тихой стала девушка, молчаливой.
Каждый вечер приходила она к озеру и пела одну и ту же песню.
Колыбельную.
А ее старший брат в толк не мог взять, откуда ведомы сестре слова этой песни, с которой баюкала его мать.
Ведь сестрице не довелось услышать нежного голоса матушки…
