Так много листьев
солнцем вскипает и ветром,
будто не помнят
времени в царстве небесном.
Мы – тоже листья
в озере глаз этих верных.
Твой мёртвый город –
он мне рассказывал песни.
Бренькнув ключами,
время пластинки меняет,
над нашей кожей
тихо проводит ладонью.
Ты – иероглиф,
ветер меж инем и янем.
Я выйду в путь – там
утро целует бездомных.
Мы будем здесь, мы –
лёгкие, странные мифы.
Кофе, глазунья,
блюз осторожных касаний.
Всё повторится,
всё проплывёт мимо, мимо…
А мы на месте:
время придумаем сами.
А если вспомним
что-то из Канта, Марселя,
то поразимся,
как имена их звучат нам.
Там, в заэкранье –
войны, крушения, сели…
Как город-призрак,
платья твои грезят счастьем.
Платья – как листья:
падают, падают в сны, и
неповторимо
светятся лица прохожих.
Будто я умер –
но ты подарила мне имя,
чтоб я, как город
в снежном молчании, ожил.
