Из мрамора заснеженных витрин,
Садов цветущей сакуры, фиордов,
Безоблачной луны, игристых вин,
Хрустальных башмачков, распутных лордов
Резцом, заточенным тоской глубин,
Пропитанным годами стылой воли
И кровью из плюющихся турбин,
Я вырезал тебя для главной роли.
Не пробудиться Галатее, нет!
Твой жгучий взгляд принадлежит другому:
Земным созданьям ни к чему поэт,
Туманящий сознанье глаукомой.
Моя же статуя в тебе мертва -
Ей не воскреснуть в праздник Избавленья.
Безумные кудрявые слова
Летят над пропастью во ржи осенней.
Я стал молиться идолу любви,
Бездушному куску сырого камня.
К Венере просьба: «Боже, оживи!» -
Застыла на губах щитом рекламным.
Не оживить того, что не сбылось,
Пропало в тупике жестоких истин.
Стою у статуи, сжимая злость
В порочном кулаке пропащей жизни.
Резец с отчаяньем бьёт по щекам,
Царапает глаза, впиваясь в мрамор.
Ты не моя - не в силах и богам
Посеять искру в равнодушном храме.
В осколки молот превращает плоть.
Я собираю пыль – удел всех смертных.
Как может статуя так расколоть
Создателя?
Дурак он, верно.
