Любовь

Было бы проще, если бы я лишилась, допустим, руки,
Если бы я захлебнулась в пене чёрной холодной реки,
Если бы старость сожгла мою кожу, если б исчезла страна…
Все это легче, чем видеть, как ты

Память тела, как ни крути – серьёзная штука:
Кожа помнит любимые губы, любимые руки,
Кожа помнит любимую кожу, другую она не хочет…
Из-за этого воешь волком, потому что уже нет мочи.

Я не могу без тебя.
Это «не могу» душит меня сигаретным дымом, квартирной пылью, морозным воздухом, выхлопными газами, простудой и слезами.
Мне говорят, что всё пройдёт, но таких хочется послать куда подальше, показав средний палец.

Мой психолог сказал мне принять как данность,
То, что нас больше нет, что мы, наконец, расстались.
Зимнее солнце растеклось по скатерти неба.
Странное чувство – будто нас никогда и не было.

О чём писать, когда зима? И всюду снег, и небо в сером,
И страсть, потухшая давно, сидит внутри холодной спицей.
И жизнь моя окружена одним и тем же интерьером,
Всё та же комната, и двор, всё те же вывески, и лица

Неужели всё, неужели всё, неужели всё?
Только комната видит, как меня всю трясёт,
Только комната видит, как я сижу в углу
И твержу: не могу, не могу, не могу.

мне хотелось увидеть слова, почувствовать их, потрогать
чтоб они выливались с экрана будто берёзовый дёготь
чтоб они растекались по белому чёрными завитками
чтоб набрасывались, топили, смывали меня, как цунами

всё это кончится, кончится непременно
рука на запястье, рука на твоём колене
горько-сладкие поцелуи, дыханье в шею
я гляжу на тебя и будто бы каменею

Их выбрасывает на берег, будто блестящих рыб. И у каждого высохла кожа, и голос давно осип. И у каждого – сотни шрамов, ушибов и гематом… И они набирают воздух рваным кровавым ртом
И они ненавидят друг друга до боли и тошноты: налюбились и на...

я носила тебя под кожей, даже когда мы всё рвали,
в очереди за попкорном, в пропахшем людьми кинозале,
стоя с бухлом на кассе, рассчитываясь с таксистом,
даже лежа в операционной, где было светло и чисто.

я попала в ловушку, дружище, я мечусь между двух огней…
первый – мой верный рыцарь, я не знаю его сильней,
крепостная стена, тепло в камине, хлеб и вино на столе,
он всегда побеждает врагов и хоронит их в чёрной земле.

Я уеду отсюда, я убегу от тебя, я смогу, смогу…
Больше не будет боли, предательств, неверных губ,
Не будет истерик, дурацких слёз, убивающего алкоголя.
Я смогу открыть эту клетку и убежать на волю.

так срослись руками, ногами, костями, мясом и кожей,
что казалось – никто никогда этого чувства не уничтожит
целовались так, что становились единым целым, единым телом
неделями не вылезали из пропахшей любовью постели

Зацикленность на человеке - это ужасно, моя дорогая
Все равно, что какой-нибудь яд изнутри тебя разъедает
Ты теряешься в мыслях о нем, в сладких воспоминаньях
Напиваешься до чертей, и ходишь по острому краю

каждую ночь я нахожу в лесу этого мальчика
каждую ночь я расстёгиваю на нём рубашку
я говорю своим влажным глазам: не плачьте
потому что этот момент будет вечно нашим