Аделина Воробьева

поэзия куста – колюча и грустна,
вот ты ее вкусил и ничего не понял;
удобнее в сто крат поэзия цветка –
она, как кажется, изящна и цветна,

охотник бродил в лесу, искал для себя забвения.
черна была его суть, как пепел, сметенный веником.
истаял прохладный день, хрустела дорога шишками.
в клубящейся темноте дыханье почти не слышалось.

полночь, как жидкий валиум, полночь, как грустный пони.
как его раньше звали — к счастью, уже не помнят.
к счастью, потом забудут — как он искал в подвалах
заросли незабудок, принцев, крысят, нарвалов.

1. у гитары моей шесть стрел – это вены небесных тел, у гитары моей шесть рун – это блики свинцовых лун, и поют они так печально, и поют они так надрывно, будто я стою на причале, будто я стою над обрывом.
эта песня немых кореньев, эта песня ...

если чаща, то чаща дышит, стерегут эту чащу кроны
если почва, то в почве мыши вырывают когтями норы
если зайка, то осторожный - его лапы не мнут покрова
как ответить зайчишке можно, кем является он по крови?

кто ты мое чудовище, создание тварное, сущность подлунная
голос твой ширится и звучит как травы железно-струнные
кожа подобна акульей шерстке, аорты – органные трубки
поступь твоя тиха, многомерна

у мишутки большие зубки, у мишутки большой живот
он рисует когтем зарубки, где под снегом в земле живет
пока лисы добычу ищут, спит мишутка и сны считает
а над мишей комочки пищи как созвездия проплывают

иногда это пустота - ее не видно сначала
она запечатана, сшита, выброшена с причала
не осознаешь, не знаешь, где она, под каким ребром
что из себя представляет - алюминий, палладий, бром