Рюрик Ивнев

На кисть художника я променял бы лиру,
Чтоб Вас запечатлеть хотя б единый раз
И передать, как дар векам, потомству, миру —
Цвет Вашего лица, блеск темно-синих глаз

Словно кубики слова перебираю,
Все они затерты и замызганы
Как назвать тебя и с кем сравнить — не знаю,
Разве только с солнечными брызгами

С годами ярче давних дней кипенье
И синева единственных очей
Черемухи и яблони цветенье,
И первый вздох, и первое волненье,

Еще до рожденья звездой путеводной
Нам служат горячие гроздья любви
На торжищах людных, в пустыне безводной,
На дне подсознанья, в душе и в крови

Небо плыло тихо и спокойно
Падал снег, как сотни лет назад
Петербург, который Петр построил,
Ныне назывался Петроград

Вижу птиц синеющую стаю,
Прорезающую облачные дали
Неужели чувства воскресают
Да они совсем не умирали

Я писем ждал, но странное молчанье
Меня не удивило
Жизнь есть жизнь,
Я принимаю новое страданье

Казалось мне, что все слова истерты,
Что свежих слов мне не найти родник,
Но взгляд один — и воскресает мертвый,
И оживает скованный язык

Я Вам протягиваю руку
Не для пожатья невозможного,
А для того, чтоб дальним внукам
Донесся голос мой тревожный

Надо мной светит солнце горящее,
Светит солнце, горящее мне,
В бесконечную даль уходящее
Поле в жарком и ярком огне

Не степной набег Батыя,
Не анчара терпкий яд -
Мне страшны слова простые:
"Нет мне дела до тебя"

Я пью тебя, пленительная жизнь,
Глазами, сердцем, вздохами и кожей
Казалось бы, что все - одно и то же,
Как совершенно точный механизм

Бювар старинный
Бабушка в Париже
Тебя ласкала тайно от гостей
Ведь ты ей был всех самых близких ближе

Под свист, улюлюканье, адский хохот
Белоснежных зубов и ртов озорных
Пой, не боясь прослыть скоморохом,
О самых первых чувствах своих

Свистела вьюга, снег ли таял,
Цвела ли вишня, жег ли зной,
Когда-то письма прилетали,
Как птиц щебечущие стаи,

Склонись, склонись мятежной головою,
Остановись на берегу реки,
Здесь прах лежит безвестного героя,
Что пал в бою от вражеской руки