Елизавета Полонская

О Россия, злая Россия,
Не твоя ли я плоть и дочь

Где я песни возьму такие,

Рыжий петух, хорошо тебе
Навстречу солнцу кричать “кукареку”

Настанут перемены в твоей судьбе:

Если это конец, если мы умрем,
Если гибель постигнет нас, —
Пусть останется людям в века и в века
Несложный этот рассказ

На Васильевском острове гул стоит,
Дребезжат, дрожат стекла в Гавани,
А в Кронштадте пушки бухают

Скуластая рожа, раскосый глаз,
Надвинута шапка в самый раз

Звезда на шапке, а в небе крест, —

Надпись на книге “Путеводитель
переселенца в Новую Каледонию”
Пытливый ум не ведает преград,
Нет разницы между дождем и солнцем

Не грифелем по аспидной доске,
Не в воздухе винтом аэроплана,
Нет, врезанная в глине и песке
Еще зияет земляная рана

Бьет барабан сухой и гулкий

Играет медь, идут полки

Все торопишься, думаешь: “Завтра
От докучливых отвяжешься дел…” —
Ведь ты болен желаньем пространства,
Ведь ты слышишь полет лебедей…

Ты был хайбрау, — ты в этом неповинен:
Уже в пять лет Дагерр провинциальный
Портрет твой детский выставил в витрине,
С глазами ангела и с тросточкой нахальной

Пуст целует и пьет кто захочет,
Не хочу ни любви, ни вина

Я бессонною светлою ночью

За то, что ждали знаков и чудес
И думали, что кто-нибудь воскрес,
За то, что нас смутил внезапный страх,
За то, что мы рассеялись как прах,