На Васильевском острове
На Васильевском острове гул стоит,
Дребезжат, дрожат стекла в Гавани,
А в Кронштадте пушки бухают.
Над Невой воронье кругом кружит…
Отощало око, воронье, за зиму;
Стали люди и сами падаль есть.
Где бы клюнуть мясца человечьего?
На проспекте отряд собирается.
Отряд на проспекте собирается,
По панели винтовки звякают.
Стороною обходят прохожие:
Кто не глядя пройдет, нахмурившись,
Кто, скрывая смешок, остановится,
Кто негромко вымолвит: “Бедные…
Молодые какие, на смерть идут!”
А пройдет старуха — перекрестится.
А пройдет, — перекрестится, старая,
Перекрестится, оборотится, —
Станет щурить глаза слеповатые,
Не узнает ли сына Васеньку,
Не его ли стоят товарищи?
Постоит, посмотрит, махнет рукой,
Видно, плохи глаза старушечьи.
И домой потрусиvт на Васильевский.
И домой придет, опечалится.
И не знает того, что сквозь мокрый снег,
Через талый лед, сквозь огонь и смерть
Пробирается цепь солдатская.
Проберется сын ее невредим,
Пронесет безрассудную голову.
Не возьмет его ни страх, ни смерть.
Крепче смерти тело горячее!
25 марта 1921
Елизавета Полонская
Other author posts
Гумилеву
Пуст целует и пьет кто захочет, Не хочу ни любви, ни вина Я бессонною светлою ночью
Философу
В турнирах слова опытный игрок, Он знает силу шахматного хода В нем талмудистов славная порода
Той же от той же
Охотницей окликнуты подруги; Умчался лесом пестрый хоровод… Что ж ты стоишь, о нимфа, в тесном круге
Скуластая рожа раскосый глаз
Скуластая рожа, раскосый глаз, Надвинута шапка в самый раз Звезда на шапке, а в небе крест, —
