Михаил Зенкевич

Пришел солдат домой с войны,
Глядит: в печи огонь горит,
Стол чистой скатертью накрыт,
Чрез край квашни текут блины,

За золотою гробовою крышкой
Я шел и вспоминал о нем в тоске —
Быть в тридцать лет мечтателем, мальчишкой,
Все кончить пулей, канувшей в виске

Ну-ка дружным взмахом взрежем
гладь раздольной ширины,
Грянем эхом побережий,
волжской волею пьяны:

Поэт, зачем ты старое вино
Переливаешь в новые меха
Все это сказано уже давно
И рифмою не обновишь стиха

Видел я, как от напрягшейся крови
Яростно вскинув трясущийся пах,
Звякнув железом, заросшим в ноздрях,
Ринулся бык к приведенной корове

Жизнь часто кажется мне ученицей,
Школьницей, вызванной грозно к доске
В правой руке ее мел крошится,
Тряпка зажата в левой руке

Живут стихи, которые с трибуны
Бросают гулко громовой раскат
От их порыва, как в грозу буруны,
Рукоплескания толпы гремят

О мать Земля
Ты в сонме солнц блестела,
Пред алтарем смыкаясь с ними в круг,
Но струпьями, как Иову, недуг

Когда пред ночью в огненные кольца
Оправлен череп, выпитый тоской,-
Я вспомню старика народовольца,
Привратника на бойне городской

Безумец
Дни твои убоги,
А ты ждешь жизни от любви,-
Так лучше каторгой в остроге

Я помню, как девушка и тигр шаги
На арене сближали и, зарницы безмолвнее,
В глаза, где от золота не видно ни зги,
Кралась от прожектора белая молния

Пасхальной ночью
у двух проталин
Два трупа очнулись
и тихо привстали